Маски - [32]

Дом был старый и шаткий, населенный вздохами, пылью и пауками. Тараканы выползали побродить по кухонному линолеуму.
Наверху в комнате Уильяма Латтинга горел свет и раздавались топотание ног от ходьбы взад-вперед и временами – грохот опрокинутой бутылки или всплески…

Короткие рассказы

Примечание к коротким рассказам

В начале семидесятых Билл Нолан опубликовал книгу «The Ray Bradbury Companion» («Путеводитель по творчеству Рэя Брэдбери»). Меня очаровали факсимильные титульные листы «Масок» – типичный Брэдбери сороковых годов.

В 1977 году, во время моего первого спуска в подвал Рэя и посещения его гаража и кабинета, я нашел разрозненные страницы «Масок». За последующие два с половиной десятилетия я накопил без малого восемьдесят страниц из этого неопубликованного романа. С помощью Джонатана Эллера мы выстроили весь материал в логической последовательности.

Первые тридцать шесть страниц составляют сжатую версию неоконченного романа. Они набраны типографским шрифтом. Остальные сорок с лишним страниц представляют собой отрывки замыслов, которые Рэй обыгрывал. Они воспроизведены в факсимильном виде, Джонатан Эллер перекинул между ними мостики, дабы придать им некую связность.

Поскольку в результате получился бы весьма тонкий томик, я решил включить в него шесть ранее не публиковавшихся рассказов, написанных в тот же период, 1947–1954 годы. Все эти рассказы посвящены людям, не находящим себе места, которым живется неуютно, хочется обрести пристанище. Один или два из этих рассказов я называю «семейно-бытовыми» повестями Рэя. Лишь немногие из рассказов этого цикла опубликованы, и я всегда был склонен приписывать это обстоятельство женитьбе Рэя в 1947 году. Где-то в запасниках хранятся по меньшей мере сорок подобных рассказов.

Донн Олбрайт

2008

Вестфилд, штат Нью-Джерси

Лик Натали

Операция прошла благополучно. Настолько благополучно, что Натали Бенджамин даже не нашла повода скорчить недовольную гримасу, глядя на себя в зеркало.

– Старею, – сказала она своему отражению. – Все это не столь важно, а важно, что Стюарт возвращается и мое лицо должно быть готово к встрече с ним.

Лицо пребывало в готовности. В такой готовности, что она не без содрогания отвернулась от зеркала. Лучше думай о чем-нибудь другом, говорила она себе. О долгих годах, проведенных Стюартом в Южной Америке, о малярии, благодаря которой он возвращается к тебе, чтобы ты заботилась о нем и лицезрела его каждое божье утро за завтраком и каждую ночь, когда выползают тени.

Помнишь, как он покусывал твой затылок и неуклюже теребил твои коротко стриженные курчавые волосы? Помнишь то время, когда он знал, как сказать тебе «люблю»? Помнишь, когда он это забыл!

Подумай, в каких местах он побывал. Монтевидео, Буэнос-Айрес. Рослый и смуглый, он, посмеиваясь, вышагивал по зеленым джунглям и пересекал широкие реки до тех пор, пока насмешливый малярийный комар не свалил его с грохотом наземь подобно гигантскому черному древу.

А теперь он отвернулся от зеленых джунглей, чтобы опять найти твои зеленые глаза, обрести утешение в эти злосчастные дни. Поцелует ли он тебя в шею как когда-то, и если да – возгорится ли в ячейках и сотах твоего изможденного и выморочного естества последний скуластый муравей выцветшей любви? Где даже после его ухода годами неистово кишели термиты, выгрызая все подчистую, вплоть до белой ломкой оболочки. Ведь одним нажатием своих сильных загорелых пальцев он мог раскрошить тебя словно яичную скорлупу!..

Вот!

По поместью едет машина – шофер и кто-то смирный на заднем сиденье. Наконец-то! Стюарт возвращается!

Натали вышла из своей комнаты, в которой она проспала десять лет в оставленной им роскоши, словно деньги могли оградить ее от яростного натиска тоски и любви. Здесь вечеринки и люди приходили и уходили как мерцающие весенние ливни, иногда яркие, а чаще, как осенний ветер – безрадостные, отвлекающие, оставляя сухие дырявые листья и тяжкие воспоминания. Она покончила с вечеринками на третий год. Солитер – вот подходящая игра. Можно сыграть десяток тысяч партий, не истрепав колоду карт.

Хлопнула дверца машины, и послышались шаги на тротуаре. Как они прозвучали? Подобно шагам десятилетней давности? Как знать. Она стояла на верхней площадке мраморной спиралевидной лестничной клетки и смотрела вниз, в прохладный простор холла, в ожидании. Ее сердце теплым тамтамом отбивало ритмы в такт ее переживаниям.

Внизу у парадного входа машина поблескивала металлом, полировкой, силой хирургического инструмента. Хирургия. В голове зазвенело, словно обронили скальпель. Доктор творит черную магию с ее лицом в стерильной палате частной больницы, жестикулирует, накладывает швы, обливается потом; под белой маской невнятная речь. Вот – операция, за которую она выложила тысячи долларов, чтобы заглушить голос профессиональной совести хирурга-чудодея.

Перекроите это красивое белое улыбчивое лицо. Распорите и начните сызнова с пульсирующей плоти! Исказите лицо, которое он знал, чтобы когда он вернется из Аргентины, раскаясь в своих латиноамериканских прегрешениях и темных ночах с телодвижениями и шевелением губ, то он не нашел бы в этих губах ни малейшего утешения. Загните вниз уголки губ. Заострите и стяните вниз ноздри, брови и глаза. Свяжите в пучок все мышцы лица, чтобы на нем не проявилось ни одно переживание. Пусть ни одно чувство, кроме ненависти, не изливается из моих глаз! Только ненависть, ненависть, ненависть!