Маски - [13]
Одну из влюбленных в него женщин зовут Аннетт.
– Ты любишь меня? – спрашивает он ее.
– О, да, да, я люблю тебя.
– Ты любишь мое лицо, – говорит он, – и ничего больше. Ты из тех женщин, кто выходит замуж за внешний облик.
– Нет, нет, это ребячество, – возмущается она. – Я люблю тебя всего без остатка.
– А если бы у меня было другое лицо.
– Я бы все равно тебя любила, – отвечает она.
Он снимает одну маску и надевает другую.
– О-о, – говорит она, встает и уходит.
– Я так и думал, – торжествует он. – Лизабета любила меня за то, что я был сразу сотней мужчин зараз. А эта любила меня за то, что я был одним-единственным. Ох уж эти разные, все поглощающие женщины!
К Латтингу обращались за советом. Он встречает посетителей в маске, изображающей их самих, выпячивая присущие им пороки и недостатки, к досаде одних или радости других. Большинство друзей отворачивается от его едких пародий на них самих и предпочитает вести тот же бессмысленный образ жизни, что и раньше. Некоторые даже пытаются убить его за то, что он беспощадно обнажает их слабости, а некоторые, напротив, набираются ума.
К нему приходит молодая женщина с подарочной коробкой.
– Откройте, – обращается она к нему.
Она долгие годы была влюблена в своего отца, но поскольку общество, в котором она живет, осуждает подобное поведение, то все ее чувства подавлены, загнаны внутрь.
Латтинг открывает коробку и обнаруживает маску. Она заказала ее в качестве особого подарка.
– Это маска моего отца, – говорит она.
– Вот оно что! – удивляется Латтинг.
– Наденьте ее, – просит она.
Он надевает маску.
– Теперь, – говорит она, присаживаясь рядом, – можете взять меня за руку.
Латтингу все хуже и хуже от череды любовных похождений и разоблачений пустопорожней любви с помощью масок. Его эксперименты с представителями общества, церкви и искусства только усугубляют его состояние. Он понимает, по какому тонкому льду катится наша цивилизация со своей жестикуляцией и кривлянием, лишь бы скрыть свою внутреннюю порочность. Он впадает в глубокую депрессию.
Чтобы спасти Латтинга от самого себя, Смит разыскивает, находит и пускает в ход фотографию семнадцатилетнего Латтинга. Смит заказывает маску, в точности повторяющую черты Латтинга в этом возрасте, пятнадцать лет назад.
И дарит эту маску Латтингу.
Латтинг в ужасе смотрит на маску и понимает, что потерял все – юность, чистоту, веру, доверие, порядочность. Он сломлен ею. Эксперимент окончен. Латтинг совершает самоубийство.
Когда с мертвого Латтинга снимают маску, открывается лицо безупречного цвета и очертаний. У него не было никаких физических изъянов, чтобы прятаться под маской.
Смит добивается, чтобы Латтинг был кремирован вместе с масками.
Человек под маской
(факсимильные фрагменты)
>МАСКИ
>Изысканные маски лежали на столе рядом с креслом мистера Йовара, откуда он мог, не мешкая, дотянуться до них в случае надобности.
>– Они нужны мне постоянно, – объяснил он, натягивая одну из них на лицо. – Паралич, знаете ли, разбил меня в одиннадцать лет. С тех пор на моем старческом лице не движется ни один мускул.
>– Понимаю, – сказал его собеседник помоложе по имени Сиарди.
>– Вы хотите сказать, что сомневаетесь, – сказал старик.
>– Напротив, – возразил Сиарди. – Эта идея меня взволновала.
>Маска, смотрящая на Сиарди, мерно излучала приязнь.
I группа фрагментов – истоки
Стопка черновых листов из папки с «Масками» проливает свет на то, как Брэдбери экспериментировал с различными приемами повествования и голосами в начальных сценах. Одна из самых коротких сцен представляется нам вступительным кадром к вариантам короткого рассказа на тему «Масок» с неким мистером Йоваром, показывающим своему другу Сиарди, как с детства маски помогают ему скрывать лицевой паралич. В этой паре строк Брэдбери готовится исследовать, как череда тщательно подобранных масок может сымитировать полноценную последовательность человеческих эмоций.
Два других вступительных варианта описывают предысторию главного героя задуманного романа, который собирается оставить свое имущество и внушительное собрание масок на попечение своего адвоката Стивенсона. В этих вариантах главного героя зовут Чарльз Смит, а не Латтинг, но в них больше внимания уделяется стилю и мастерству, чем именам. В тексте первого варианта повествование ведется от третьего лица, главным образом в форме диалога между Смитом и Стивенсоном. Во втором варианте Брэдбери экспериментирует с повествованием от первого лица – от имени Чарльза Смита. Ни тот, ни другой эксперимент не занимает более двух страниц.
Третье вступление более субъективно и опосредовано, оно ведется, более или менее, от второго лица, которое описывает впечатление от, собственно, масок. Имя главного героя не упоминается; нам только известно, что разновидности масок, разложенных на его столе, задают тон предстоящему разговору. Иногда маски настроены на приятную беседу, а порой они угрожающе враждебны. В любом случае маски предопределяют исход всего, чему суждено произойти. Три последних отрывка – эксперименты с взаимодействием персонажей. В этих фрагментах Брэдбери изучает, как маски обостряют восприятие, а временами усиливают способность их носителя читать мысли тех, с кем сталкивается хозяин маски (и даже оказывать на них воздействие).
