Маскарад любви - [41]

Глаза ребенка ежеминутно напоминали ей, чей он сын, гораздо убедительней, чем любое свидетельство о рождении, несмотря на то что он был белокурым, а волосы отца отливали вороненой сталью. С ним надо бороться, говорила себе Дорис, имея в виду Брюса, но избегая называть его по имени даже мысленно. Надо бороться, чтобы не попасть под его разрушительное влияние. Вместе с тем она прогоняла навязчивую мысль о том, что с самого начала избрала в отношении Брюса неправильную линию поведения – вела себя нарочито резко и бескомпромиссно.

Если раньше не могло быть и речи о том, чтобы наводить какие-либо мосты в отношениях со своим мучителем, то теперь из-за Пола она уже не может столь категорически отвергать такую перспективу.

Дорис поняла, что мальчик стосковался по людям, способным выслушать его и понять, поэтому-то и был так благодарен ей за ее искренность и сердечность. Пол был очаровательным ребенком, слишком наивным, и в то же время слишком умудренным для своих лет. А еще – очень одиноким: его отношения с отцом мало походили на дружбу. И тут Дорис не могла не вынести приговор старшему Кейпшоу – заскоруз в своем холостячестве, слишком много колесил по свету, оставляя сына одного.

– Ты точно решила уехать отсюда? – в голосе угадывалась надежда услышать опровержение.

– Завтра ты увидишься с отцом, – сказала она, внимательно наблюдая за реакцией Пола.

Не признаваясь себе самой, Дорис по крупицам собирала информацию о Брюсе, как изголодавшаяся нищая – крохи хлеба. Кое-что перепадало от Пола: он знал о передвижениях отца. Мальчик показался ей странно взволнованным, но вряд ли причина заключалась в ее последних словах.

– Мы всегда будем жить вместе! Останься с нами! – в голосе его слышалась мольба.

Дорис тяжело вздохнула, не найдя, что ответить сразу.

– Какие вы, однако, деловые ребята. – Эти слова, произнесенные голосом Брюса, заставили Дорис обернуться и невольно податься к нему. Но она успела сдержать себя. Брюс подхватил сына и закружился с ним по кухне. Волосы мужчины слиплись, потому что от автомобиля ему пришлось идти под дождем. Промокли насквозь плечи его куртки.

Как жаль, что я не знала о его приезде заранее и не смогла подготовиться морально, я не была бы так явно обескуражена, думала Дорис. С его приездом подошел к концу срок, отведенный ей в Блэквуде. И все равно она была рада его видеть!

Сердце Дорис стучало так, что она удивлялась, почему никто, кроме нее, не слышит этого. Ее собственные барабанные перепонки были готовы лопнуть от этого грохота. Лицо Брюса, наблюдавшего за ней из-за спины сына, выглядело напряженным. Возможно, ему не понравилось, что он обнаружил их вдвоем. Еще бы, сын пребывает в компании особы, чьи моральные устои сродни таковым бродячей кошки. Интересно, что он скажет, когда обнаружит как сильно привязался к ней Пол? Дорис надеялась, что экономке хватит ума и такта не сообщать хозяину, что она передоверила мальчика ей. И тут Дорис услышала нечто, поразившее ее в самое сердце: женский голос, низкий, но резкий.

– Место в конце аллеи идеально подходит для домика обслуживающего персонала. Признаюсь, никогда не подумала бы, что ты так сторонишься людей, Брюс.

– Увы, Милдред, эта земля не принадлежит нам.

Брюс поставил сына на пол, но не отпустил, а держал полуобняв за плечи. Если бы Пола не было здесь, то Дорис с позором убежала бы и заперлась в своей спальне. Когда она обнаружила его в обществе дамы, то сначала необыкновенно расстроилась, а поймав себя на этом, стала убеждать: он же не давал обета безбрачия, так в чем же дело? Но подавить охватившие ее раздражение и злость, вызванные чувством собственного бессилия, не смогла.

На вновь прибывшую даму Пол посмотрел весьма красноречивым взглядом: в нем смешалось отвращение и презрение, но Дорис, боровшаяся с собственными переживаниями, этого не заметила. Она очнулась, только когда прозвучали странные слова мальчика:

– Если ты женишься на этой женщине, я убегу из дома!

– Пол! – Возмущенный голос Брюса расколол тишину, наступившую после отчаянного вопля мальчика. – Немедленно извинись!

На лице Пола появилось выражение, удивительно похожее на отцовское: он вспыхнул, но, совершенно очевидно, каяться не собирался.

– Я не стану извиняться. Я хочу, чтобы с нами жила Дорис.

А последней больше всего хотелось сейчас оказаться в своей комнате.

Брюс с трудом сдерживал бушевавшую внутри него ярость. На какое-то мгновение его глаза встретились с глазами Дорис, и она без труда прочитала в них самое заветное на сей миг желание – придушить ее.

Дорис вполне понимала Брюса – у него были все основания подозревать ее. Она вытерла перепачканную мукой руку о джинсы и пояснила:

– Мы пекли хлеб. Приготовление теста прекрасно снимает излишнее возбуждение.

Брюсу хватило воспитанности, состроив дежурную улыбку, весьма сходную с оскалом собаки, процедить:

– Замечательная идея, но боюсь, что в случае с Полом она не сработала. Где миссис Норман?

– Я замуровала ее истерзанное тело в подвале.

Дорис не могла не дерзить ему. Но оправдывала свое поведение тем, что он пытался обращаться с ней как хозяин с прислугой. Неужели он думает, что ей не по силам один маленький мальчик?