Маска времени - [10]

— Генерал хочет сказать, что он не уполномочен помогать вам, даже если бы и мог это сделать.

Однако цепкий генеральский взгляд сказал Кейт нечто другое, и она почувствовала, как растет в ней нервное напряжение.

— Пожалуйста, передайте ему, что, по моим данным, он — наиболее авторитетный человек в этих вопросах.

Генералу явно понравилась открытая лесть.

— Он говорит, — начала вновь переводчица, — что это слишком деликатный вопрос.

— Скажите, что я это понимаю.

— Генерал вновь советует вам, чтобы вы обратились в отдел международных связей.

— Хорошо, хорошо. Только, пожалуйста, скажите ему, что я уже окончательно отказалась от всяких официальных каналов. Мне, вообще, нужно только одно имя, несколько дат и еще кое-какая информация.

— Генерал хочет знать, чем же все-таки привлекло вас это имя?

— Я хочу найти правду.

Переводчица повторила за Кейт последнюю фразу по-русски, и генерал не выдержал и расхохотался. Теперь он говорил отрывисто, будто приказывая.

— Мадам, генерал говорит, что правда в России будет вам не по карману.

Неожиданный холод пробежал по всему телу Кейт. Внезапно она почувствовала себя совершенно спокойной. Она посмотрела прямо в глаза этому человеку и подумала о том ужасе, боли и страданиях, которые генерал, как и многие другие, подобные ему, вселяли в души миллионов людей в течение долгого времени. И наконец все кончилось простой сделкой. Кейт холодно улыбнулась переводчице и сказала:

— Спросите у генерала, можете ли вы выйти в туалет.

Девушка недоуменно моргнула.

— Простите, мадам?

— Попросите генерала извинить вас, но вам надо сейчас удалиться в туалет и не возвращаться оттуда, пока вас не позовут.

Девушка поколебалась еще немного, а потом обратилась с просьбой к генералу. В ответ он только махнул рукой в сторону двери. Переводчица встала и вышла из кабинета. Генерал скрестил покрепче пальцы обеих рук и кивнул женщине, сидящей напротив, словно приглашая к настоящему разговору.

Кейт положила свой дипломат из крокодиловой кожи прямо на стол и открыла два золотых замка. Затем она достала оттуда квадратную коробочку и щелчком пустила ее скользить по гладкой металлической поверхности.

Поймав коробочку, генерал открыл ее, и глаза его широко открылись, когда он вынул содержимое. Это были золотые часы «Ролекс Ойстер» с алмазными вкраплениями. Генерал быстро отстегнул железный браслет своего «Таймекса» и заменил старые часы на новые, при этом он развернулся в кресле в сторону окна, чтобы полюбоваться на циферблат при ярком свете дня.

Несмотря на холод, небо за окном было голубое и высокое. Кейт посмотрела туда и на фоне генеральского плеча увидела Петропавловский собор, который вознес свой золотой шпиль, словно пытаясь пронзить небеса. «А что же еще остается делать с этой лазурью, если и там не осталось милосердия», — пронеслось вдруг в голове Кейт.

Всю жизнь Кейт суеверно боялась различных предзнаменований. Так после семидесяти лет, прошедших после Октябрьской революции, казалось бы раз и навсегда победившей в этом городе, бронзовая статуя Ленина вдруг оказывается где-то на задворках, как и само леденящее душу название города. Город вновь вернул себе подлинное имя, будто обрел истинного отца.

Кейт постоянно мучил один и тот же вопрос: приблизится ли она к истине, когда получит наконец все нужные ей ответы, узнает ли, кто был ее отец, или нет.

Генерал откашлялся и вдруг произнес что-то. По-русски Кейт не знала ни слова, но сразу же поняла, в чем дело. Медведь хотел чего-то еще.

Она достала еще один сверток и так же переправила его генералу.

Он жадно схватил этот сверток и вытащил оттуда зеленые банкноты. Распушив пальцами острые углы купюр, генерал вновь что-то спросил. И Кейт опять поняла суть вопроса:

— Сколько?

На это она достала золотую ручку и на клочке бумажки указала цифру: 50 тысяч долларов.

Кейт смотрела прямо ему в глаза. Она была деловой женщиной, и эта сумма явилась результатом тяжелой работы и немалой экономии. Не так-то легко решиться пустить подобный сверток скользить по гладкой поверхности стола, чтобы он очутился в лапах медведя. Но друзья говорили ей, что только наличными можно растопить русский лед.

Пятьдесят тысяч долларов в переводе на русские рубли представляли значительную сумму для человека, собирающегося на пенсию. Ту же мысль Кейт прочла и на упрямом лбу русского.

Он встал, почесывая бритый затылок, явно обдумывая предложение. Затем обошел свой огромный стол, слегка прихрамывая при этом, и снова посмотрел на дипломат Кейт, словно через крышку пытался разглядеть там что-нибудь еще. В ответ Кейт только развела руками.

— Это все, что у меня есть, генерал.

Тогда он сам начал рыться в дипломате своими почти негнущимися пальцами, нашел ее паспорт и стал рассматривать. Генерал долго щупал паспорт Кейт, читая и перечитывая в который раз ее имя, дату и место рождения, произнося английские слова на какой-то свой, особый манер.

Затем генерал положил паспорт в дипломат и, упершись задом в письменный стол, уставился взглядом в лицо женщине. Кейт было сорок с небольшим, и ее без преувеличения можно было назвать чрезвычайно элегантной женщиной для своих лет. Часть очарования Кейт составляло ее природное благородство, которое не потускнело, не растерялось с годами. Она не красила седые пряди волос, уже проступавшие в ее пышной прическе, не прибегала и к ухищрениям хирургии, чтобы подтянуть слегка кожу и сделать себя тридцатилетней. Кейт была самой собой, без всякого притворства и ненужных реверансов перед быстро текущим временем.