Маска полуночи - [94]

Ривен ничего на это не ответил.

Они прошли через изгибающийся коридор к телу Джака. Ривен и Магадон уложили Джака на полу в небольшой, неиспользовавшейся комнате в стороне от центрального коридора на втором этаже. Было похоже, что здесь не проводились ритуалы Цирика.

Шерстяное одеяло укрывало Джака до подбородка, казалось, что он просто спит. Вид мертвого друга разбредил раны Эревиса. Он надел маску, чтобы скрыть слезы.

Кейл присел на пол рядом с телом. Он потянулся под одеяло и взялся за руку друга. Полурослик был холодным, окоченевшим. Кейла затопил поток эмоций.

— Ты мне задолжал, — сказал он сводчатому потолку, имея ввиду Маска. — Ты мне задолжал!

Повелитель Теней снова и снова просил от него жертв, и снова и снова он их приносил — свою семью, свою кровь, свою человечность, и своего лучшего друга. Это было слишком. Он хотел расплаты.

— Ты слышишь меня? — его голос зазвенел, эхом отражаясь от потолка. — Ты мне должен. И сейчас ты вернёшь долг.

Полночь еще не наступила, но Кейл все равно склонил голову, закрыл глаза и принялся молиться. Он просил не о множестве заклинаний, как обычно, а об одном. О заклинании, которое вернёт Джака из мертвых. Он знал, что такое возможно. Он слышал истории.

Он отправил свои мысли, свою нужду спасти друга, через все уровни бытия прямо к Маску. Он знал, что бог услышит его. Должен услышать.

Ответа не было.

Злость Эревиса возрастала. Он требовал, чтобы Маск услышал его, требовал ответа.

Ничего. Рядом лежал Джак, холодный и неподвижный.

На плечо легла рука — Магадон.

— Эревис… — начал проводник.

Кейл сбросил его ладонь.

— Нет. Нет, Магз, чтоб тебя. Он мне ответит.

Кейл поднял голову и закричал:

— Ты дашь мне это, или я навсегда от тебя отвернусь! И если выйдет так, я поклянусь душой своего друга, что буду выслеживать и убивать каждого твоего жреца, что смогу найти. Каждого проклятого жреца! А я найду многих. Ты сделал меня слишком сильным. Слишком хорошо обучил. Никто не сможет остановить меня, никто.

Эревис оглянулся через плечо на Ривена. Тот посмотрел на него, кивнул.

— Никто не остановит нас.

Он стал ждать.

Ничего.

Он ждал, становясь все злее и злее.

— Как хочешь, — наконец тихо сказал Эревис, поднимаясь на ноги. Он начнет в Сембии, потом отправится в Кормир, потом займется остальным Сердцеземьем, потом…

Его мозг наполнило знание, заставив снова упасть на колени — слова молитвы, что творила величайшее из чудес. Возвращала к жизни мертвых.

Кейл ощутил моральный подъем и не сдержал жестокой улыбки.

— Я могу это сделать. Он ответил.

Эревис положил руки на грудь Джака и начал читать молитву.

Джак сидел за столом в доме своей матери, слушая болтовню родичей и вдыхая теплый запах материнской стряпни. С его лица не сходила улыбка.

— Что ты так мало берёшь? Набирай полную миску, Джакерт Флит, — сказала мать, намазывая масло на хлеб. — Посмотри на себя, одна кожа да кости! Кушай. Кушай.

— Да, мама, — ответил Джак. Он знал, что за столом с матерью лучше не спорить.

Отец, как всегда, сочувственно улыбнулся, но промолчал.

— Передай мед, — попросил Джак брата.

Коб сделал вид, что хочет бросить медовые соты в Джака, но вмешалась мать:

— Кобдон Флит, если хоть капля меда попадет на мою новую скатерть, тебя не спасет даже Иоланда Вормхарс.

Коб застыл и боязливо ответил:

— Мам, я просто хотел подшутить над Джаком.

— Ну конечно, дорогой, — ответила мать, откусив небольшой кусочек от хлеба с маслом. — А теперь положи соты обратно на блюдце и передай брату.

Коб молча подчинился, и Джак, наблюдавший за поражением брата, ухмыльнулся. Он выдавил мед из сот на кусок хлеба и откусил. Вкус в точности, как в его детских воспоминаниях. Отец — он был пчеловодом — наверное, взял соты из улья сегодня утром. Когда Джак был мальчишкой, пасека Мэла Флита обеспечивала всю семью. Конечно, в результате Джака с братом пчелы кусали куда чаще, чем других детей. И все же он очень соскучился по отцовскому меду и материнскому супу за обеденным столом. Хорошо было вернуться домой.

Он принялся за картофельный суп, в перерывах между очередной ложкой кусая хлеб с медом. Сидевшая во главе стола мать глядела на него с одобрением.

— Чудесный суп, ма…

Он услышал, как снаружи, где–то вдалеке, кто–то зовет его по имени. Но чей это был голос, Джак вспомнить не мог — голос друга, он был в этом уверен, но чей?

— Вы это слышали? — спросил он отца с братом.

Те не оторвались от еды.

— Я ничего не слышал, — ответил брат с набитым ртом.

— Я тоже, — подтвердил отец, макая хлеб в мед. Мать всегда говорила, что он мог бы найти жену получше, если б любил людей так же сильно, как сладкое. Отец всегда отвечал, что лучшей жены просто быть не может, и мать всегда улыбалась.

— Ешь свой суп, Джак, — сказала она.

Голос снова позвал его.

Джак отодвинул стул, вставая из–за стола.

— Опять!

Сила наполняла Кейла. Он никогда ранее не творил столь сложного заклинания. Все его тело дрожало. По коже струйками тек пот.

Но магия действовала.

Тело Джака окутал красноватый свет. Рана на шее стала затягиваться; сначала остался розовый шрам, потом исчез и он. Синяки на руках и лице исчезли. Заклинание восстанавливало тело, создавая цельный и нетронутый сосуд для возвращения души. Магия устанавливала связь между телом Джака и тем уровнем, на который отправилась его душа, открывая дверь, которая при других обстоятельствах навсегда осталась бы закрытой. Кейл сам стоял у этой двери, держал ее открытой и звал Джака.