Маска - [64]

ПЕРЕВОПЛОЩЕНИЕ

Она закрыла словарь.

«Помоги мне, Господи, — думала Грейс. — Неужели я поверила в это? Неужели я действительно жила в прошлом? И Кэрол тоже? И та девушка, которую они зовут Джейн Доу?»

Если это правда — если ей было позволено вспомнить свою предыдущую жизнь в образе Ракель Эдамс, чтобы таким образом спасти жизнь Кэрол, тогда она теряет драгоценное время.

Она взяла трубку, чтобы позвонить Трейси, еще не зная, как она будет убеждать их поверить ей.

Она не услышала гудков.

Она постучала по рычагам, на которых должна лежать трубка.

Ничего.

Положив трубку, она обогнула стол и подошла к стене проверить шнур и вилку с розеткой. Розетка была в порядке, шнур — перекушен пополам.

Аристофан.

Она вспомнила, что еще говорил в саду Палмер Уэйнрайт: «Силы, темные и могущественные, действуют так, чтобы все кончилось плохо. Темные силы упиваются трагедией. Они хотят, чтобы все закончилось бессмысленным убийством и кровью... Вы — на стороне светлых сил, Грейс. А вот кот — с ним дело обстоит иначе. Вам следует всегда остерегаться кота».

Она также вспомнила, когда начались эти паранормальные явления, и поняла, что кот был их неотъемлемой частью с самого начала. Со среды на прошлой неделе. Когда в тот день она резко проснулась, очнувшись от снившегося ей кошмара о Кэрол, за окнами кабинета ослепительно ярко и яростно сверкнула молния. Пошатываясь, она подошла к ближайшему окну, и, пока стояла возле него в полусне на своих пораженных артритом ногах, ею овладело какое-то странное чувство, что нечто жуткое, чудовищное проследовало за ней из того кошмара, что-то демоническое с алчной улыбкой на лице. В течение нескольких секунд это чувство было настолько сильным, настолько явным, что она даже боялась повернуться и посмотреть назад в полутемную комнату. Потом она поспешила отделаться от этой зловещей мысли, посчитав ее за оставшийся после кошмара жутковатый осадок. Теперь она, разумеется, понимала, что ей не стоило так быстро забывать об этом. Что-то странное было вместе с ней в комнате — дух, привидение, его можно называть как угодно. Но оно было. И теперь это оказалось в коте.

Выйдя из кабинета, она торопливо пошла по коридору.

На кухне она обнаружила, что телефонный шнур был перегрызен и там.

Аристофана нигде не было видно.

Однако Грейс знала, что он поблизости, возможно, даже так близко, что мог наблюдать за ней. Она чувствовала его присутствие.

Она прислушалась. В доме казалось слишком тихо.

Ей хотелось пересечь несколько футов, отделявших ее от двери, решительно открыть ее и покинуть дом. Но она почти не сомневалась, что при любой попытке уйти последует яростное нападение.

Она подумала о кошачьих зубах и когтях. Аристофан был не просто домашним зверьком, очаровательным сиамским котиком с симпатичной пушистой мордочкой. Он был еще и беспощадным убийцей; его дикие инстинкты скрывал лишь тонкий налет одомашненности. С ним считались и его боялись и мыши, и птицы, и белки. Но могли он убить взрослую женщину?

«Да, — с тревогой призналась она себе. — Да, Аристофан мог бы меня убить, если бы застал врасплох и вцепился мне в горло или добрался до глаз».

Лучшее, что она могла бы сделать, — это оставаться дома и не проявлять никаких признаков враждебности по отношению к коту, пока она, чем-нибудь не вооружившись, не будет чувствовать себя уверенной в победе.

Еще один телефон находился на втором этаже в спальне. Она стала осторожно подниматься наверх, хотя и была почти уверена в том, что и третий аппарат тоже не работает.

Так оно и оказалось.

Однако в спальне было еще кое-что, ради чего туда стоило подняться. Пистолет. Она выдвинула верхний ящик стоявшей возле ее кровати тумбочки и достала оттуда заряженное оружие. Что-то подсказало ей, что оно ей пригодится.

Шелест. Шорох.

Позади.

Прежде чем она успела развернуться, чтобы встретить своего противника, он уже атаковал. Он вспрыгнул с пола на кровать, а оттуда — к ней на спину с такой силой, что чуть не сшиб ее с ног. Пошатнувшись, она едва не упала на ночник.

Аристофан шипел и фыркал, пытаясь посильнее вцепиться ей в спину.

К счастью, она удержала равновесие и не упала. Развернувшись, она резко дернулась, отчаянно стараясь сбросить его с себя, пока он не успел ее покалечить.

Он зацепился когтями за одежду. Несмотря на то что на ней были блузка со свитером, Грейс почувствовала, как пара когтей иголками впилась ей в кожу, причиняя жгучую боль. Он не отцепился.

Втянув голову в плечи, она прижала подбородок к груди, стараясь по возможности защитить свою шею. Она попробовала ударить кулаком за спиной, но промахнулась, еще раз — удар пришелся по коту, но был слишком слабым, чтобы добиться какого-либо эффекта.

И все-таки Аристофан, возопив от ярости, вцепился ей в шею. Ему мешали ее ссутуленные плечи и густые волосы, которые набивались ему в рот, мешали дышать.

Ей никогда ничего не хотелось так сильно, как прибить этого маленького мерзавца. Он уже не был милым домашним любимцем; это был какой-то дикий, ненавистный звереныш, и она не испытывала к нему ни тени симпатии.

Грейс надо было применить пистолет, который она сжимала в правой руке, но сделать это, не задев себя, она никак не могла.