Маска куклы - [16]

— Помнишь Кармину?

Блондинка кивнула с недовольным видом. Почему-то, даже в воспоминаниях эта вампиресса вызывала у нее неприязнь.

— Вижу, что не забыла, — хмыкнул Лу, от которого не ускользнула эта реакция новой знакомой, — Она отыскала — хотя, слово «поймала» будет уместней — меня на улочках Венесуэлы. Знаешь, плохо мне тогда приходилось… все время прятался, не мог толком совладать ни с вампирской жаждой, ни со звериной половиной. Так что, вероятно, эта леди и стала моим билетом в другую жизнь… Не сказать, что такую уж счастливую… Но могло быть куда хуже. А я для нее являлся чем-то средним между забавным зверьком и любимой игрушкой.

На последних словах Долл вздрогнула. Такими знакомыми они ей показались. Только вот имеется большая разница между тем, чтобы понимать свое положение и смириться с ним… и тем, когда тебя просто водят за нос, давая красивую иллюзию свободы. А мороков и миражей за свои недолгие годы вампиресса повидала достаточно. Жаль, что за многими она все же послушно шла…

— Так почему же эта Кармина захотела засунуть свою «зверушку» в клетку? — спросила Долл. На собеседника она не смотрела, и у кого-то могло создаться ощущение, что и не слушает. Однако это было вовсе не так. Просто у этой девушки была специфическая манера общения.

Лу покаянно опустил голову. Вопрос задел за живое, но отмалчиваться он не собирался, хотя ему было больно вспоминать случившееся…

— Пойми, вампиры могли научить меня справляться с жаждой крови… Но, как утихомирить волка, никто из них понятия не имеет. И я до сих пор не всегда могу справляться с животными порывами. Почти, но не всегда…

Долл с каким-то запоздалым страхом припомнила слова Кармины: «Если сожрешь, никто сильно не расстроится.» Почему-то она так просто об этом забыла.

— Я напал на человека, — говорил волколак спокойно, но как-то натянуто, будто каждый звук давался с необъяснимым трудом, — Во время одной из ночных прогулок, на которые «хозяйка», — на этом слове он не смог сдержать смешка, — регулярно меня выводила. Ей пришлось сильно постараться, чтобы этот случай нигде не всплыл. Ну а меня следовало наказать…

— Я подумала, что ты напал на вампира… — произнесла блондинка, немного успокоившись, — человеческую жизнь она могла бы и простить тебе…

— Я думал, ты другая… — прошептал побледневший вдруг Лу, — Неужели для тебя, так же, как и для других, люди не значат ничего?.. Ты ведь и сама когда-то была смертной, в отличие от меня…

— Была — в другой жизни! — негромко, но зло рассмеялась Долл, — Запомни, Лу, если нам предстоит продолжить общение, одну вещь обо мне. Я хочу жить. И если ради этого нужно кусаться — я буду это делать. Придется убивать — убью. Если такой принцип задевает чью-либо тонкую эстетическую натуру — никто никого не держит. «Я устала притворяться», — мысленно добавила она, — «Лучше быть одной, чем с теми, кто не может принять тебя настоящую».

Юноша поднял руки в примирительном жесте:

— Мне не в чем обвинять тебя, Долл. Просто ты вампир на все сто процентов.

Ответа на это высказывание не последовало. Самой Долл, напротив, казалось, что в ней еще слишком много человеческого. Но все, что было связано с той «прошлой жизнью», она считала слабостью, от которой просто необходимо избавиться. Была ли она права… кто знает. Ведь мир, в который угодила семнадцатилетняя девчонка — мир Ночи, мир бессмертных, нелюдей — жесток. В нем царствуют звериные законы, и только право сильнейшего может что-то решать. Да, хищники, обладающие отнюдь не животными разумом, хитростью и коварством — вот, кто такие вампиры.

«Черт, а где Джесс?» — подумала Долл, осознавая, что эта девица отсутствует подозрительно долго. Вампиресса уже собралась было встать и отправиться на поиски, но тут на соседнее сиденье опустилась вышеупомянутая особа — Лу к тому времени уже успел пересесть обратно на свое место.

Блондинка резко втянула воздух.

— Так… — протянула она тоном, не предвещающим ничего хорошего. Джесс тут же попыталась придать своему лицу невинное выражение, но в искусстве притворства ей было еще очень далеко до своей спутницы. А та, к слову, умела не только надевать различные личины, но и распознавать их на других.

— Лучше сама признавайся, — посоветовала наша героиня с улыбкой-оскалом.

— Послушай, я же предупреждала, что голодна… — зашипела Джесс, делая неудачную попытку перекинуть свою вину на кого-нибудь другого.

— Господи, скажи, за что мне достался этот клыкастый детский сад!? — закатила вампиресса глаза. Но на потолке самолета не обнаружилось ни божьего лика, ни ответа на заданный ему вопрос… Так что, вольно-невольно, ей пришлось вернуться к «воспитательной беседе».

— Ладно. Меня волнуют только несколько вопросов. Кто? Остался ли жив? И куда ты дела тело?

— Стюардесса… жива, кажется… Я ее оставила в туалете, том, что для персонала.

— Боже, спасибо, ты есть. Хорошо, что ты «а» — никого все же не убила, «б» — не вздумала кусать один из тех денежных мешков, что летят рядом с нами.

— Ты всегда такая? — поморщившись, спросила Джесс.

— Какая именно?

— Прагматичная.

— В нашей компании должен думать хоть кто-то. Так как вы с мальчиком упорно отказываетесь от этого занятия, им приходится заниматься мне, — произнесла Долл, не забыв приправить свое замечание обычной порцией яда, — Мне бы тоже очень хотелось творить, что хочется, не заботясь о последствиях… Но, боюсь, «добрые дяди» ловцы не правильно поймут.