Маска красной смерти - [50]

— Я знаю много историй, — говорю я. — Моя любимая — о принцессе, которой пришлось сражаться с драконом.

Начав говорить, я не могу представить каково это — быть там, где она сейчас, спрятавшаяся с моим братом и слушающая историю.

Три истории спустя, дети уснули, и я задула свечу.

Когда я просыпаюсь, должно быть, часы спустя, на улице почти полная темнота. Мне что-то снилось, не о крокодилах, а о том, как меня держали над водой. О напрасной борьбе. Кто-то держал меня.

Удостоверившись, что маска на месте, я задеваю Генри. Его лицо без маски доброе и милое. С другой стороны от меня, Элис надевает свою. Я не знаю, носит ли она ее всегда, или пытается подражать мне.

Я натягиваю на них обоих одеяла и сажусь назад, слушая их ритмичное дыхание. Я думаю о том, где сейчас мои родители. Я не могу не думать о нашем прощании, как они на меня смотрели. Словно могут больше никогда меня не увидеть. Я думаю и о том, горюют ли они по Финну, или они чувствуют вину за то, что забывали о нем горевать каждый день. Как иногда забываю я.

Утром дверь открывается со скрипом и я, напуганная, сажусь. Уилл стоит в дверях, снимая свое пальто.

— Привет, сони. У меня для вас подарок, — говорит он. Я вижу коробку из хлебного, балансирующую на тяжелой тисовой.

— Ты ее нашел, — задыхаюсь я в восхищении.

— Твои указания вывели меня прямо к ней, — Генри и Элис трут глаза.

— Им редко приходилось просыпаться дома, — говорит Уилл. — Смотри, Генри, мисс Аравия принесла тебе драгоценный подарок. Теперь ты будешь как Элис. Ты сможешь ходить в школу.

Генри осторожно достает фарфоровую маску. Его ручки полные и изъязвлённые. Уилл показывает, как следует носить ее.

— Давайте позавтракаем, прежде чем ты наденешь ее. Нужно уметь есть в маске, и будет неблагоразумно, если ты запачкаешь ее всю в первый же день. Твой любимый братец принес несколько булочек с корицей.

Я следую за ним в кухню. Я все еще в его рубашке. То, как его рубашка прилегает ко мне, кажется более откровенным, чем все вещи, которые у меня есть.

Уилл улыбается, очевидно, и дальше продолжая флиртовать со мной. Он не настойчив, как Элиот, и я не чувствую, будто он чего-то от меня ждет, но от того, как он на меня смотрит на душе теплеет. Признательность, которую я не заслужила.

— Сегодня хороший день, — говорит он мне. — Мы выведем детей на улицу.

Глава 18

Впервые покидая подвал, я была одна. Все, что я помню, это тусклое солнце, ослепляющее глаза. Я представляла, что, когда это произойдет, Финн будет рядом. Но его не было.

Снимая футболку Уилла, я говорю себе, что ничего плохого не случится. У обоих детей теперь есть маски.

К тому времени, как мне удается собрать мое платье воедино, дети поглощают булочки с корицей. После первого укуса сахарная глазурь пачкает мои волосы, и Генри становится на стул, чтобы тщательно вытереть их.

Уилл долго смотрит на мой бедственный наряд и протягивает мне пальто. Я оставляю все, что осталось от моего пальто, в его комнате. Он завязывает шарфы детям, и мы выходим. Дети берут меня за руки.

Ветер приятно охлаждает лицо, напоминая о детстве. Зима выглядит чище, особенно когда выпавший снег покрывает город на несколько часов. Генри смеется и показывает на птичку.

— Мы видели птиц только из окна, — объясняет Элис.

Уилл выглядит раненным. Виноватым. Но это не так. Он сохранил им жизни.

— Не будем уходить слишком далеко, — говорит он. — Но в нескольких кварталах отсюда есть небольшой парк.

Уилл несет мяч, достаточно большой, чтобы его было легко ловить, и, когда мы доходим до парка, он сильно бросает его на землю. Дети наблюдают, загипнотизированные тем, как он отскакивает со звуком, который получается, когда мяч ударяется о землю. Генри следит за ним, двигая головой вверх-вниз, и затем отпускает мою руку и рвется за мячом.

Мы стоим и смотрим, как они играют. До тех пор, пока Уилл не переносит вес с одной ноги на другую, я не замечаю, что мы держимся за руки.

Элис робко касается травы. Я осторожно отхожу от Уилла и сажусь на землю, голыми коленями касаясь хрупкой бурой травы.

Окружающие здания бросают тень на крошечный парк, и мое счастье затуманивается оттенком страха, ползущим из темных углов и теней.

— Смотри, какие высокие здания! — Элис не чувствует в них угрозу. Я нахожу в траве обожженный морозом клевер и поворачиваю его между пальцев.

— Если найдете цветок с четырьмя листьями — это удача, — говорю я. — Можете загадать желание.

— Я найду один для тебя, — Генри смотрит на меня снизу вверх большими глазами.

— Что бы ты пожелала? — спрашивает меня Элис.

— Может быть, я бы отдала его тебе, чтобы ты могла загадать желание, — я чувствую себя необычно полной эмоциями, когда просеиваю в руках траву, касаюсь земли пальцами.

— О нет. Я бы отдала тебе, — говорит Элис серьезно.

Я перестаю исследовать траву, все еще касаясь ее пальцами, но больше не смотрю. Я не уверена, должна ли чувствовать печаль оттого, что ребенок полагает, что я так отчаянно чего-то желаю, или радость, раз она отдаст его мне, несмотря на то, что и сама имеет желания.

Уилл улыбается и пожимает плечами, забавляясь моей реакцией на слова Элис. После того, как я встречаюсь с ним глазами, клевер больше не привлекает мое внимание.