Машина пространства. Опрокинутый мир - [18]

На сей раз он оставался недвижим без малого десять минут, и я ощутил растущее беспокойство: не раздражает ли его наше присутствие? Наконец он вновь наклонился, засунул модель обратно в футляр и встал.

— Прошу извинить меня, мистер Тернбулл, — сказал он. — Мне только что пришла в голову идея одного небольшого усовершенствования.

— Вы хотите, чтобы я ушел, сэр?

— Нет, нет, нисколько.

Он подхватил деревянную коробку и выскочил из комнаты, снова хлопнув дверью.

Я вопросительно посмотрел на Амелию. Она улыбнулась, и ее улыбка сразу же сняла напряжение, которым были отмечены истекшие полчаса.

— Он еще вернется? — осведомился я.

— Не думаю. Последний раз, когда он вел себя таким образом, он заперся в лаборатории, и ни одна живая душа, кроме миссис Уотчет, не видела его целых четыре дня.

2

Амелия позвала Хиллиера, и слуга обошел комнаты, зажигая лампы. Солнце еще не село, но скрылось за окружающими усадьбу деревьями, и в дом прокрались густые тени. Явилась миссис Уотчет, чтобы собрать чайные принадлежности. Тут только я заметил, что выпил всего полчашки, и залпом проглотил остальное. Жажда после велосипедной прогулки по-прежнему давала себя знать.

Когда мы вновь остались одни, я спросил:

— Он сумасшедший?

Амелия не ответила — она прислушивалась к чему-то. Знаком приказала мне помолчать, и спустя секунд пять дверь снова распахнулась. На пороге вновь вырос сэр Уильям, только на этот раз он был в пальто.

— Амелия, я уезжаю в Лондон. Хиллиер отвезет меня в экипаже.

— Вы вернетесь домой к обеду?

— Нет, я уезжаю на весь вечер. Переночую сегодня в клубе. — Он обернулся ко мне: — Вопреки ожиданию, Тернбулл, разговор с вами натолкнул меня на новую мысль. Благодарю вас, сэр.

Он вышел из комнаты так же стремительно, как и вошел, и вскоре мы услышали, как он отдает слугам распоряжения в прихожей. Через три минуты до нас донесся стук копыт и верезжание колес экипажа по усыпанной гравием дорожке. Амелия подошла к окну, провожая экипаж взглядом, затем возвратилась ко мне и сказала:

— Нет, сэр Уильям не сумасшедший.

— Но он ведет себя как безумец!

— Это чисто внешнее впечатление. Мне представляется, что он гений. Гений и безумство отчасти сродни друг другу.

— Вы уяснили себе его теорию?

— Более или менее. Если вы, Эдуард, не уловили ее сути, это вовсе не свидетельствует о слабости вашего интеллекта. Сэр Уильям настолько сжился со своей теорией, что, объясняя ее другим, опускает большую ее часть. Учтите также, что он видел вас впервые и что естественным он бывает, как правило, лишь в окружении хорошо знакомых людей. Есть у него небольшой круг друзей из Линнеевского клуба в Лондоне — вот с теми он, сама слышала, разговаривает непринужденно, без натуги.

— Тогда мне, наверное, не следовало приставать к нему с вопросами.

— Да нет, он совершенно одержим этой своей идеей. Не вырази вы интереса к ней, он навязал бы нам ее насильно. Все окружающие вынужденно ознакомились с его теорией. Даже миссис Уотчет выслушивала ее дважды.

— Ну и как? Поняла достойная женщина хоть что-нибудь?

— Не думаю, — отвечала Амелия с улыбкой.

— Тогда, наверное, не стоит обращаться к ней за разъяснениями. Придется вам взять этот труд на себя.

— Я не так уж много могу сказать. Сэр Уильям построил машину времени. Она прошла испытания, при некоторых из них я присутствовала, и результаты оказались вполне удовлетворительными. Сам он, правда, еще не признавался в этом, но подозреваю, что он задумал экспедицию в будущее.

Я чуть не рассмеялся и еле-еле успел прикрыть лицо рукой. Амелия поспешила заверить:

— Нет, нет, это в высшей степени серьезно.

— Помилуйте, как же может человек его комплекции уместиться в устройстве такого размера?

— То, что вы видели, — всего лишь рабочая модель. Сэру Уильяму удалось построить машину куда больших размеров. — Тут она рассмеялась в свою очередь. — А вы что, решили, что я подразумеваю путешествие с помощью модельки, какую он нам демонстрировал?

— Вот именно.

Когда Амелия смеялась, она выглядела очень привлекательной, и я вовсе не досадовал на себя за свою ошибку.

— Простите, но я все равно не верю в такую машину — ни в большую, ни в маленькую, — заявил я.

— Можете посмотреть на нее своими глазами. Она от вас в каком-то десятке ярдов.

Я так и подпрыгнул:

— Где же она?

— У сэра Уильяма в лаборатории. — Кажется, Амелии передалось мое воодушевление: она поднялась вслед за мной, и притом с живостью: — Пойдемте, я покажу вам.

3

Мы вышли из курительной через дверь, которой до нас пользовался один сэр Уильям, и двинулись по коридорчику к другой двери, по-видимому, недавно навешенной. Эта дверь и вела в лабораторию, разместившуюся, как я понял теперь, в стеклянной пристройке — той самой, что соединяла два флигеля.

Не знаю, чего я ждал от лаборатории, но первым моим впечатлением было ее разительное сходство с цехом машиностроительного завода, куда мне однажды довелось заглянуть.

С краю под потолком был укреплен вал, вероятно, связанный с паровой машиной, от которого вниз шли ременные передачи, приводящие в движение ряды массивных станков. Тут были токарные и фрезерные станки, резак для листового металла, кузнечный пресс, ацетиленовое сварочное оборудование, пара тяжелых тисков и бесчисленное множество инструмента, разбросанного вокруг. Пол был густо усыпан стружкой и обрезками металла; там и сям попадались и кусочки обработанных материалов, аккуратно вырезанные или выточенные, но, очевидно, давно заброшенные.