Маша, прости - [20]

Обогнув кузницу, они оказались на небольшой мощеной камнями покатой площади, окруженной более высокими и ухоженными домами местной знати. Посередине красовался навес – это и был рынок. Массивные дубовые столбы подпирали островерхую кровлю из каменных плит. Здесь размещались мастерские портного, аптекаря, шорника и сапожника. Чуть далее находилась мясная и бакалейная лавки. Вдали за навесом мужчины украшали шест, которому предстояло стать «майским деревом». Проследив за взглядом мальчика, Мария пообещала:

– Завтра праздник, будут выбирать королеву. Мы с тобой обязательно сходим на это посмотреть. Тебе понравится, хватит сидеть под замком.

Филипп улыбнулся в ответ и еще сильнее сжал ее ладонь.

– Здравствуй, Мария, – рядом остановился долговязый старичок, одетый в черный камзол.

– Здравствуйте, господин Уолкт, – напряглась женщина.

– Что это за милый мальчик с тобой?

– О, это Филипп, сын моей сестры Жанны. Вы, конечно, помните Жанну, господин Уолкт? – зачастила женщина. – Вот, приехал погостить. Знаете, ей так трудно с четырьмя детьми. А нам с Клодом мальчик – в радость.

– Да, конечно, – согласился старик. – Вон как ты разрумянилась, глаза светятся. И сестре поможешь, и вам с мужем подспорье, раз уж бог своих не дал, – прищурившись, он внимательно посмотрел в лицо женщины.

Пока Мари объяснялась с долговязым, Филипп с любопытством разглядывал молодых парней, которые по очереди метали острые палки из боярышника в красную тряпку, набитую соломой, отдаленно напоминающую петуха. Молодежь готовилась к завтрашнему соревнованию, громко воя тогда, когда кто-то промазывал. Филипп знал, что это за состязание, оно называлось «битье кочета». Этот праздник пришел из язычества и полюбился англичанам. Суть заключалась в том, чтобы насмерть забить петуха. Завтра площадь зальется кровью под радостные крики горожан. Но англичане никогда не считали такое развлечение жестоким. Наоборот, это говорило о благочестивости нации, ведь именно петух троекратным криком приветствовал отречение апостола Петра. А значит, долг христианина выбить дух из петушиного отродья!

– У вас тоже устраивали «битье кочета»? – поинтересовалась Мария, когда они распрощались с назойливым старичком.

– Мы ходили на площадь к ратуше вместе с папочкой, а потом… – у мальчика на глазах появились слезы.

– Бедный мой! Сколько же тебе пришлось пережить! Но я обещаю, – уверенно заявила женщина, – больше ничего плохого с тобой не случится! Теперь я буду о тебе заботиться!

– Иди с богом, сын мой, – отец Бернар сжал в руке золото. – Сегодня вечером я к вам загляну.

– Прошу вас, святой отец, только не причиняйте вред моей жене.

– Иди, иди, мой долг хранить тайну исповеди и заботиться о своей пастве.

Клод, довольный собой, вышел из храма, раздумывая, куда бы отправиться. «Зайду-ка я к старику Самуэлю, пропущу пару стаканчиков рома, пока святой отец сделает свое дело. Уж он-то сможет справиться с Мари и наконец выкинет этого ублюдка из моего дома».

– Тетушка Мари, я принес дрова для печи.

– Помощник, – женщина улыбнулась и с притворной строгостью посмотрела на Филиппа. – Но ты еще так слаб, не нужно нагружать себя работой. Сядь, перекуси.

– Что вы, тетушка, я большой и сильный, – мальчик влез на стул и с удовольствием откусил мягкий горячий кусок белого хлеба, только что вынутого из печи.

– Конечно, сильный, – засмеялась она. – Завтра мы пойдем на ярмарку, и ты сможешь поучаствовать в состязаниях, а потом я куплю тебе леденцов.

– Тетушка, а почему у вас нет детей?

– Теперь есть, – Мария с тихой улыбкой посмотрела на мальчика.

– Но господин Клод… – он запнулся, увидев на пороге фигуру в черной рясе.

– Отец Бернар? – побледнела Мария. – Проходите, прошу вас. – Она вытерла руки о передник и бросила испуганный взгляд на Филиппа.

– А это и есть твой племянник? – водянистыми красными глазами отец Бернар оценивающе посмотрел на щупленькую фигуру ребенка.

– Да, это сын моей сестры, – поспешно начала женщина.

– Не надо, Мария! – священник предостерегающе поднял руку вверх. – Не оскверняй себя ложью в присутствии священнослужителя. Я знаю, что ты спасла этого ребенка.

– Нет! – женщина бросилась к Филиппу и загородила его собой.

– Тебя видели, – укоризненно покачал головой отец Бернар. – По деревне уже ползут нехорошие слухи, и ты прекрасно знаешь, что грозит тому, кто не исполняет закон. Я думаю только о тебе, – он оттопырил нижнюю губу, как обиженный ребенок. – Я заберу его с собой.

– Нет, – Мария раскинула руки, пытаясь защитить свое право на счастье.

– Так будет лучше для всех, дочь моя.

– Святой отец! Прошу вас! – женщина упала на колени и стала целовать ему руки.

– Хватит! Я и так потерял слишком много времени, – он грубо оттолкнул Марию.

– Вот, возьмите, – Мария торопливо сняла с пальца золотое кольцо и сунула в руки священника. – Прошу вас, я сама отвезу мальчика.

Отец Бернар больше всего на свете любил золото, поэтому сомневался недолго.

– Чтоб завтра его здесь не было.

Эльза очнулась и ощутила твердую почву под ногами, вот только сильно кружилась голова. С трудом приоткрыв глаза, она обнаружила себя на палубе корабля.