Маша для медведя - [47]
-Спорю на сто долларов, что ты одет в серое. Сейчас опишу. Джинсы черные? Нет, темно серые! Футболка или летний джемпер без рукавов? Скорее первое. Серенькая, может быть с маленькой надписью, слева на груди. Несколько слов. Без картинок. Сандалии или сланцы? Не знаю. Но не кроссовки. Часов нет.
Макс ответил не сразу, после заминки. То ли оглядывал себя и точности описания удивлялся, то ли слова приличные подбирал, отбрасывая известные грубые артикли.
-Ведьма. Или у тебя видеотелефон секретный?
-Все сразу.
-Понял.
-Неплохой комплимент.
-Ладно. Насмешила. Я такой предсказуемый?
-В одежде да. В жизни нет.
-Спасибо и на этом. Сто долларов когда привезти?
-Шуток не понимаешь, гризли?
-Ну, пока. Я тоже пошутил.
Прощального вежливого слова он не дождался. Положил трубку. Гудки заспешили, захлебываясь, торопливо застучали в ухо. Пип-пип-пип-пип. Маша выглянула в окно.
-Здравствуй, прекрасное утро прекрасного дня!
Солнце тут же спряталось за вуаль крошечного бледного облака. Застеснялось комплиментов? О том, что день отказывался считать себя прекрасным, Маша не подумала.
Артур Геннадьевич (сочетание имени-отчества вполне зубодробительное) рос крикливым и шумным пацаном. Маму конкретно разнесло. Она кормила сына сама, и если пробовала ограничивать собственный рацион, хоть на самую малость урезая порции, молоко мгновенно пыталось пропасть.
-Никуда не денешься, пока. Буду тумбочку напоминать.
-Да ладно тебе. Потом похудеешь.
Утешала дочь. Вполне искренне. Они стали встречаться, понемногу. Геночка зачастил в командировки. Мама от усталости валилась с ног. И однажды, пробил час, согласилась принять помощь из рук беглянки. Вот и славно, трам-пам-пам! Илья Ильич оказался прав. Оракул Заранский.
Так что вторая половина лета для Маши наполнилась не только ежедневными короткими беседами с Максом, плюс еженедельными длинными телефонными разглагольствованиями Мишки. (Буров звонил в семь раз реже, зато и распинался по пол часа минимум.) Теперь в Машину жизнь влились громкие голодные, капризные, или радостные вопли сводного брата. Артур - имя, разумеется, отчим подбирал - умел издавать: нежное воркование, жалкие повизгивания и знаменитый, на весь подъезд слышный рев. Маша носила карапуза по комнате и пыталась уговаривать.
-Ну, потерпи секундочку. Мамочка грудь вымоет и покормит тебя. Покормит обязательно. Она знает, что ты голодный. Честное слово, знает. Ты уже доложил обстановку. Она в курсе. Вон, бежит. Чего? Мам? Ори громче, не слышу ни фига. Скамеечку под ногу? Момент.
У мамы уставала спина, она приноровилась кормить сына в кресле, согнув одну ногу в колене. Подставкой служила маленькая синяя скамейка, подаренная соседкой сверху - тетей Дусей. Она благоволила к обеим Полежаевым, а Геночку терпеть не могла. За одно это Маша зачислила ее в категорию мудрых женщин. Редчайший вид - с годами только умнеют, дети их уважают, внуки любят.
Однажды Маша случайно подслушала - поднималась по лестнице в подъезде мамин разговор с тетей Дусей. Родной теплый голос говорил ужасные слова.
-Все равно, это почти предательство. Я ее родила, воспитала. А она - волчонок Летовский, в лес смотрит!
Следом журчание прохладного контральто соседки.
-Я, конечно, видавшая виды перечница, голубушка. Но кое-что в этой жизни понимаю. Машенька у тебя, просто золотая девочка. Не пьет, по мужикам не таскается, не хамит, учится, тебе помогает, а что не может существовать у тебя под боком, так тому есть причина. И это совсем не ты. Отношения у нее, насколько я знаю, не сложились с твоим мужем. С твоим мужем!
Тут же голос внезапно изменился, наполнился медом.
-А кто это у нас пальчик сосет? У-тю-тюшечки. Агу. Агушеньки. Кто это гулять собрался? В кого у нас такие глазки ясные? В мамочку? Да?
Тетя Дуся и мама вместе потащили карету младенца. Маша бесшумно отступила вниз, задумалась на секунду, громко хлопнула дверью подъезда. Затопала вверх по ступеням молодым слоненком. Встретилась с обеими женщинами. Поздоровалась. Перехватила у мамы коляску.
-Я помогу.
В лисьих глазах старушенции обозначился вопрос. Маша предпочла отмолчаться. Наклонила голову. Взгляд упал на мамины руки. Изъеденные бесконечной стиркой пальцы, ожог от утюга на левом запястье. Броня на ожесточившемся сердце девушки треснула, и в тонкую щель устремилась жалость. Бедная мама! Как же она устала! Маша устыдилась своих лапок. Хороший крем, никаких дачных работ, уже почти приличный маникюр, перламутровый французский лак - а у мамы? Нахлынули воспоминания. Как они вместе сажали помидоры, сидели в автобусе - пыльные и уставшие с тяжелыми рюкзаками, полными яблок. Мама смеялась и слушала школьные рассказы, анекдоты и сплетни. Было и прошло? Рывком выволакивая коляску на свет божий, Маша дала себе зарок, не сердиться по мелочам. Простить. Помогать. Быть рядом, насколько это возможно из-за препон чинимых Геночкой. Всеми радостями своего детства она обязана маме. Даже ее коса, как доходчиво растолковал дед - свидетельство заботы и любви. В самом деле, сколько мама возилась с ее волосами? Не завидуя - у самой жидкие тонкие прядки, а гордясь красотой дочери. Подумаешь, поссорились. Даже так сильно. Геночка тот еще фактор. Просто в сторону не отодвинешь. Ну и что? Дед прав. Он всегда прав. Растанцуется со временем. Обязательно! Бедная мамочка.
Вале приходится воспитывать трудного ребенка – племянницу-сироту. Подросток Алена ухаживает за бабушкой, пережившей инсульт. Колоритная дама по прозвищу Мальвина помогает спасти раненого лося. Герои большинства рассказов – наши соседи или знакомые. Они не баловни судьбы, но их жизненные истории вдохновляют и заряжают энергией. Эти рассказы вобрали житейскую мудрость простых людей. Они учат нас доброте, терпению, взаимопониманию, борьбе за счастье и позитивному мышлению. Они снова и снова утверждают нравственные и семейные ценности, которые превыше всего в жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Казалось, что время остановилось, а сердца перестали биться… Родного дома больше нет. Возвращаться некуда… Что ждет их впереди? Неизвестно? Долго они будут так плутать в космосе? Выживут ли? Найдут ли пристанище? Неизвестно…
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.