Маржанбулак — жемчужный родник - [11]

Такие вот задачи стоят перед нами, товарищи инженеры. И они же — варианты вашего дополнительного заработка. А за сбытые на сторону стройматериалы буду спрашивать строго — вплоть до суда…

У меня на сегодня все, и я надеюсь, что визит участкового в наше управление больше не повторится…

На следующий день на всех участках стройки рабочие оживленно обсуждали необычное выступление главного на планерке. Мнения на этот счет были разные, и потому все с нетерпением ждали, что скажет главный на профсоюзном собрании, которое должно было состояться сегодня.

Когда закончилась официальная часть, и был назван состав местного комитета, приступили к прениям. Фалин, выслушав несколько выступлений, попросил слова.

— Товарищи,— начал он,— я внимательно прочитал заявления, написанные в адрес администрации за последние полгода, слушал острые выступления рабочих, беседовал уже со многими из вас, особенно с бригадирами, на чью помощь очень рассчитываю в работе. Все ваши заявления, выступления, разговоры об одном — как будем работать дальше? Не скрою, мне нравится, что наше профсоюзное собрание ведет разговор по большому счету: о главном, о работе. О том, что у нас еще множество неполадок и в работе, и в быту, мы знаем и, по возможности, будем улучшать быт и налаживать ритмичную работу. Какой комбинат строим, вы знаете не хуже меня, и об этом говорить не стоит. Металл, который мы с вами дадим стране, называют благородным, он не ржавеет, не подвластен времени. Хотелось, чтоб и мы с вами на стройке стали чище, благороднее, не ржавели на глазах…

Несколько лет назад я работал в Казахстане, строил там тракторный завод. А еще раньше, в конце пятидесятых годов, там построили металлургический комбинат, и неподалеку от него вырос красивый поселок частных домов с очень некрасивым названием — Вор–город. К чему я это говорю? Да к тому, что вы все ждете от меня, когда я скажу о строительных материалах. Я знаю, и это секрет только для человека равнодушного, что большинство из вас пришло на стройку, чтобы получить строительную профессию и иметь возможность доставать любым способом материалы для личного строительства.— Он сделал паузу, оглядел притихших людей, увидел заинтересованные глаза…— Я не вижу в этом ничего плохого, даже приветствую людей, отважившихся на такое трудное дело. Дом построить — не у каждого духу хватит, сейчас больше предпочитают у телевизоров время проводить. Но… стройка только начинается, а некоторые уже спешат обзавестись материалом, и обзавестись путем нечестным — либо воруют сами, либо покупают краденое. Этому надо положить конец…

Помогать частным застройщикам мы будем, и в первую очередь тем, кто хорошо трудится. Это и будет одна из главных форм поощрения. Вы спросите у меня, откуда же я возьму материалы, чтобы дать их вам? Отвечу. Вот, например… Всем вам нужен цемент, без него дома не построишь. Вы знаете, что грузы прибывают на станцию Богарное, знаете, что разгрузка цемента — дело трудоемкое, вагоны часто простаивают, из-за этого управление выплачивает огромные штрафы. Цемент к нам поступает свой, узбекский, из Ахангарана, и у нас есть возможность договориться, чтобы подавали его с субботы на воскресенье. Так вот, кто будет принимать участие по воскресеньям в разгрузке и не забудет, что цемент следует беречь, получит его в первую очередь — причем по государственной, а не по коммерческой цене. Наверное, особо отличившимся даже будем доставлять и по кишлакам нашим транспортом. Оплата за разгрузку любых грузов на станции будет аккордно–премиальной, по отдельным нарядам, так что, у кого есть возможность, приглашайте трудоспособных родственников. То же самое с кирпичом: чем меньше он будет биться, тем больше будет попадать его в ваш фонд…

Далее… Много пиломатериалов будет уходить на опалубку. Чем бережнее, аккуратнее вы будете обращаться с ней, тем больше после списания получите леса; в частном строительстве любая доска сгодится, а на опалубку пойдет отборная пятидесятка… Вот такой у нас резерв, товарищи… Тогда, я думаю, к прекрасным кишлакам вокруг Маржанбулака не прилипнет оскорбительное название, которое я и повторять не хочу,— закончил Фалин под аплодисменты свое выступление.

Собрание всколыхнулось. Один за другим поднимались рабочие, инженеры… В некоторых выступлениях высказывались такие интересные, дельные предложения, что многоопытный Фалин не успевал записывать себе в блокнот. Закончили к ночи, и даже разойдясь по баракам и вагончикам, люди продолжали обсуждать неожиданное предложение нового инженера.

Стройка с каждым днем ширилась, двух вертолетов комбинату стало не хватать — дали третий, более вместительный и комфортабельный. Он каждый день с утра вылетал в Ташкент и к вечеру возвращался, а два других сновали между Джизаком и Маржанбулаком.

Фалина, хотя и был он самым молодым главным инженером на комбинате, признали сразу: в каждом вертолете у него было персональное место, его так и называли — «фалинское». Частые совместные полеты в Джизак и Ташкент по-своему определили отношения руководителей между собой, они, в разной степени, но сдружились, понимали один другого, и на планерках редко когда спорили, да и то только по принципиальным вопросам, а мелкие утрясали меж собой. Да и сами планерки проходили вдвое быстрее, чем обычно: в дороге они успевали обсудить часть проблем, согласовать мнения.