Мартынов. Неделя стюарда - [98]

— Тут я согласен, — кивнул я. — Те, кто сначала говорят, а потом думают, если думают вообще, позорят в первую очередь самих себя, а во вторую — самое понятие разумного человека.

— Неплохо сказано, Матвей Михайлович, — равнодушно отметил Сташков, — кто знает, может быть, к концу разговора найдём и другие точки согласия?

Глава 33

— Сомневаюсь, Сташков, — ответил я. Какое у меня может быть согласие с подлецом?

Тот ничего не ответил и продолжил:

— Однако, к делу. Я вернулся к своей ежедневной рутине, почти позабыв о вас, Аматуни и Гуриели. Почти, потому что я планировал вернуться к вашему делу позднее, когда и если всплывут новые подробности. Тут как раз в районе Пиратского убили местного криминального царька, моего давнего осведомителя, кстати.

— Да, я читал об этом в Паутине, — сказал я, притворяясь, что не имею никакого отношения к смерти усача Фануччи. — Кажется, его звали Фибоначчи или что-то такое. Так вы говорите, он был вашим агентом, сдавал своих дружков?

— Сдавал, да ещё как, но делал он для меня, то есть, в конечном счёте, для императора, не только это. Например, запрещал под страхом смерти преступникам носить огнестрельное оружие, чем сильно обезопасил район, — сказал Сташков. — Доходами от незаконных операций он тоже делился. Это было взаимовыгодное сотрудничество.

— Вы же чиновник на государственной службе! — возмутился я. — И говорите о сотрудничестве с каким-то гангстером, о каких-то преступных доходах!

— Поймите, Матвей Михайлович, — ответил тусклый господин. — Экономике нашего государства, да и любого государства, нужны деньги. Всегда и любые. Фануччи обеспечивал отсутствие хаоса на улице Пиратского и много давал экономике. Много для одного человека, разумеется. Естественно, полиция действовала отдельно от меня и, рано или поздно, в своё время, за ним и за всеми остальными пришло бы правосудие. Но я считал моей задачей поставить и этот преступный район на пользу государству, пока это не произошло.

— Ну и логика, — оставалось только вздохнуть мне.

— А главное, Матвей Михайлович, — продолжил Сташков, — вы можете не ломать комедию, коверкая имя покойного. Я знаю о вашем участии в его смерти и смертях двух его соратников. А также, о вашем участии в судьбе нашего друга Экина.

— Вот как? — сказал я, только чтобы что-то сказать.

— Да. И это нас возвращает к нашему делу. Когда Фануччи был убит кем-то из недоброжелателей, Экин после того, как вы столь благородно дали ему второй шанс стать честным человеком, наведался в квартиру покойного. Когда он туда вломился, сработала бесшумная сигнализация, оповестившая об этом моих людей, — продолжил рассказ Сташков. — Они задержали ничего не понимающего Экина, который и рассказал им о том, что Фануччи больше не с нами. А также о том, что началось всё с неудачной попытки ограбления какого-то юного дворянчика.

— И, по-вашему, выходит, что это был я? — попытался я произнести как можно более иронично.

— Естественно. Я знал, что после смерти Фануччи район погрузится в хаос, нужно было как можно быстрее поставить кого-нибудь во главе преступного мира этого места, — ответил агент Его Величества.

Я фыркнул.

— Вам, государеву человеку, нужно было поставить кого-то во главе преступного мира. Вы себя слышите? — горько сказал я.

— Поймите, стюард, — сказал он. — Бороться с преступностью — это задача полиции. Мои задачи более изящные и иногда требуют не совсем честных методов. Я должен избегать хаоса, чтобы большинство честных граждан могло спать спокойно. Я с радостью отдал бы Фануччи в руки закона, но пока закон не пришёл к Фануччи и его подчинённым, моя задача — минимизировать вред, который они наносят обществу, а ещё лучше, заставить их приносить пользу.

— Понятно, понятно, — махнул я рукой, — так, почему вы думаете, что это был я?

— После того, как мне передали данную Экином информацию, мои люди завербовали его, сделали нашим агентом. Стукачом, попросту говоря. — сказал Сташков. — Мой человек, его куратор, вы, кстати, его только что видели, отпустил Экина, велев отчитываться раз в неделю.

Я удивился:

— Человек, которого я душил — куратор Экина?

— Да, именно так, — кивнул неприметный господин.

— Почему же он не использовал Яр, когда к нему ворвался незнакомый человек, и не начал его душить? — поинтересовался я.

— Потому что у него нет Яра, — пожал плечами Сташков. — В моей организации пригождаются разные люди. Правда, после того как его пытался убить Экин, встаёт вопрос о профессиональной пригодности этого агента, но это уже моя проблема, как руководителя. Вас, Матвей Михайлович, она не касается. Кстати, вы не «незнакомый человек», он прекрасно вас знает.

— Интересно, — произнёс я.

— Я вернусь к рассказу. Под влиянием ли ваших слов или по причине отсутствия криминального заработка, но Экин на самом деле устроился на работу курьером. — сказал тусклый человек. — Каково же было моё удивление, когда его куратор сообщил мне, что, доставляя посылку некоему Матвею Михайловичу Мартынову, внуку князя Юрия Мартынова, Экин опознал в адресате того, кто заварил всю эту кашу на улице Пиратского, непреднамеренно подведя Фануччи под нож.