Мартин-Плейс - [6]

Шрифт
Интервал

Господи, наши молитвы возносятся к тебе в годину, когда мир, словно в ослеплении, не зрит света пути твоего, и мы молим за себя и за людей в других землях, не познавших истинной веры, да избавишь нас от грозного твоего воздаяния в Судный день.

И когда наступит оный день, да сможем мы сказать, что готовы предстать пред тобою утвержденными в вере и раскаянными. И когда поражены будут нечестивые, избави нас от кары твоей, взываем мы к тебе ныне, как взываем о твоем благословении…»

Дэнни заерзал на скамье. Преподобный Рейди опять перегнул палку. Молли проклята навеки, дело с его отцом в лучшем случае обстоит не совсем ясно, а он сам внезапно оказался в положении обвиняемого, защитник которого вдруг стал обвинителем.

— А теперь споем псалом номер шестьдесят третий.

И церковь заполнило дружное пение:

Любовь господня — наш оплот,
Жизнь вечную она дает.
Не может ум ее обнять
И, непостижную, понять.

Дэнни молчал, не в силах согласиться; он с нетерпением ждал, чтобы монотонная служба скорее окончилась, и вел мысленный спор — единственное, что еще как-то помогало переносить давно знакомую рутину, которая за последнее время все больше его раздражала. Как и высокий лоб над гладко выбритым лицом на кафедре, как украдкой поправляемое облачение, как грозно указующий перст, как руки, благоговейно касающиеся большой библии на подушке из красного бархата. Наконец-то заключительные слова, и прихожане вновь оживают, вновь поют, вновь ликуют. Благословение, почтительная пауза, чтобы преподобный Рейди успел удалиться, а затем медленное шествие по проходу к двери.

Теплое рукопожатие, сердечная улыбка.

— Ну, как тебе работается, Дэнни?

— Хорошо работается, — и Дэнни бросился вниз по ступеням навстречу солнечному свету и голубым глазам Изер Тейлор.

— Здравствуй, — сказал он.

Она робко ему улыбнулась и тревожно посмотрела на мать, которая стояла рядом, разговаривая с Митфордом.

— Мы сейчас идем домой, — сказала Изер, подразумевая, что они могут пойти вместе.

Он кивнул.

— Ты кончаешь школу в этом году?

— Да. А ты работаешь, так ведь?

— Я уже год работаю.

— И тебе нравится?

— Очень, — ответил он, подразумевая не столько настоящее, сколько будущее. Уголком глаза он заметил нетерпеливое движение матери и сказал поспешно: — Ты не пойдешь погулять со мной в субботу, Изер?

Ее лицо оживилось.

— Я бы с удовольствием. Только не знаю, разрешат ли мне.

— Я спрошу у твоей матери.

Оживление сменилось испугом.

— Нет, я сама. И скажу тебе в следующее воскресенье. — Обиженно взглянув на мать, Изер добавила: — Она может так проговорить весь день.

— Я подожду, если хочешь.

— Но ведь твоя мама торопится, — неуверенно возразила Изер.

Дэнни знал, что его мать не захочет подождать — ведь это значило бы санкционировать приглашение, которое может вовсе не понравиться миссис Тейлор; и он знал, что она очень обидится, если он оставит ее одну.

— Столько матерей, что толку не будет, — сказал он. — Ну, хорошо, Изер, до следующего воскресенья.

Пока они шли к воротам, Дэнни поглядывал на оживленно разговаривающие группки, объединенные почти монастырской общностью, и ощущал себя среди них немым слушателем, и только. А в это утро еще и пойманным в ловушку. Лето в его душе омрачалось здесь еще и мертвящей церемонностью, враждебной теплоте его чувства к Изер, мешавшей этому чувству расцвести.

По Глиб-роуд прогрохотал трамвай, подняв за собой маленькие пылевые смерчи, а когда шум затих, мать сказала:

— Я видела, что ты сегодня разговаривал с Изер Тейлор.

— Да?

— Она стала очень хорошенькой, правда?

— Да.

Мистера Тейлора сделали мастером, а послушать миссис Тейлор, так он там важнее самого хозяина.

А значили ее слова только одно: Изер принадлежит этим домам, этим улицам и голос фабрики главенствует в жизни, которая ее окружает. И Дэнни ответил:

— Мне неинтересно, что и как говорит миссис Тейлор.

— Тебя, наверно, куда больше интересует Изер.

— Ну и что?

— Все решают ближайшие четыре-пять лет, — уклончиво ответила она. — Ты ведь это понимаешь?

Они свернули на Токстет-роуд, к шеренге бывших полуособнячков, к раскаленным тротуарам, к засыхающим плетям винограда и воскресной сонной тишине.

— Ты же знаешь, — ответил он, — что я хочу сделать карьеру.

— Вот и помни об этом. Последнее время ты больше читаешь, вместо того чтобы заниматься.

— Я и читаю и занимаюсь. Видишь ли, — добавил он раздраженно, — жить ведь еще не значит делать одно и то же каждый день. А с моей работой справился бы и десятилетний ребенок.

— Если ты будешь так говорить, тебя сочтут самодовольным.

Однако не самодовольство, а смятение духа подтачивало кокон однообразных дней. Чтение открывало перед ним выход, а занятия обещали заманчивое будущее. Нынешние его обязанности были ему невыносимо скучны. Но отец этого не понял бы, а если бы он попробовал поговорить откровенно с матерью, она истолковала бы его недовольство как лень и слабоволие.

— Не беспокойся, — сказал он, когда они подходили к калитке. — Я там говорю мало.

— И правильно, — одобрила она. — Не трать слова зря. Говорить надо, когда подвернется удобный случай. И уж тогда говори первым. А пока не зевай и слушай.


Рекомендуем почитать
Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.


Пасека

Геннадий Александрович Исиков – известный писатель, член Российского Союза писателей, кандидат в члены Интернационального Союза писателей, победитель многих литературных конкурсов. Книга «Наследники Дерсу» – одно из лучших произведений автора, не зря отрывок из нее включен в «Хрестоматию для старшего школьного возраста „Мир глазами современных писателей“» в серии «Писатели ХХI века», «Современники и классики». Роман, написанный в лучших традициях советской классической прозы, переносит читателя во времена великой эпохи развитого социализма в нашей стране.


Плотник и его жена

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Третий номер

Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.


И конь проклянет седока

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.