– Не бойся, она нас не достанет, – крепко обнимая меня за талию, прошептал Дидьер. – Стекло специально закаливают, оно выдерживает крупнокалиберную пулю, не то, что клыки этой мерзости.
– Ты спрашивала, кто там живет? Вот они и живут, а еще куча других кровососущих, убивающих людей, тварей. Мы даже название им не придумываем. Зачем? Если каждый день появляются новые виды, а старые то исчезают, то мутируют, – Дидьер не давал воли рукам, просто обнимал, мягко, уверенно. Его губы, когда он говорил, касались моих волос, а дыхание их шевелило. В его объятиях было хорошо и спокойно, умиротворенно. Ночь, темнота и странное чувство единения. И я позволила себе немного расслабиться, отклониться на грудь мужчине, удобно устраивая голову на его плече. Надеюсь, он поймет, что это, собственно, ничего не значит, просто мне, как и ему, в эту ночь одиноко и хочется человеческого общения, тепла.
– Твари не могут долго жить вдали от своего леса, они становятся вялыми и либо сдыхают сами, либо их легко может убить даже ребенок камнем. Поэтому пока что жизнь в городах и в тех местах, куда не дополз один из темных секторов, вполне безопасна. По большей части мы не от этих монстров огораживаемся, а от разумных обитателей темных секторов. Да, есть и такие, в основном потомки первых людей, что, невзирая на все риски, решили не переселяться, после того, как территория сектора выросла. Но есть и нелюди, которые очень хорошо умеют притворяться нами. Вот их мы и отлавливаем на территориях городов.
– Зачем? – удивилась я. А еще стало интересно, что за нелюди такие? – И что вы с ними потом делаете? Убиваете?
– Не всегда, Марта, не всегда. Все зависит от того, что успело натворить это существо. Если оно никого не тронуло, то его выдворяют обратно в темный сектор. Мы ведь понимаем, что заслуг у таких существ, у людей, которые ежедневно сражаются с тварями темного сектора, намного больше, чем у нас, инквизиторов. И мы не животные, чтобы уничтожать все, что не похоже на нас, людей, – в голосе Дидьера появилась горячность, он верил в то, что говорил. Я его не осуждала за убийства виновных нелюдей, знаю, какие беды могут принести они всему живому. Меня больше покоробило, что для него они всего лишь разумные существа. Он вроде и признает их разум, но в то же время считает людей венцом творения. Интересно, я для него тоже непонятное существо, которое надлежит выдворить за пределы города? Обидно.
Дидьер еще много чего говорил, мне кажется, он был рад высказаться. А я его слушала не перебивая, смотрела на ночной лес, на всполохи темной магии и думала, что он не хотел никого обидеть. Что он честный, прямой, такой человек не будет лукавить, с целью выставить себя в лучшем свете. Да и зачем ему это, если, несмотря на такую работу и грубоватую внешность, от него исходил свет. Я чувствовала его лучики, они смешивались с моею тьмой, оплетая нас. А еще стало грустно от того, что он просто человек. И нам надо перестать общаться. Потому что у нас нет будущего, а нас уже тянет друг к другу. Лучше прекратить все в самом начале, чем потом опять пытаться склеить разбитое сердце.
Отступление
Дидьер уже забыл, когда так много говорил. Наверное, никогда. До этой ночи у него такого желания не возникало, не тянуло оправдаться перед кем-то, он был уверен в своей правоте, всегда и во всем. А сегодня почему-то охватили сомнения. Все ли так, как кажется? Правильно ли он поступал в жизни? Не заигрался ли в собственное превосходство? Несвойственные ему метания и робость подкрались к нему, когда он обнял девушку. Он не мог понять себя, не мог поверить, что ему совершенно не хочется отпускать Марту. Ни сейчас, ни потом. Рядом с ней он чувствовал себя дома. И это еще непонятнее, потому что у инквизиторов не бывает семьи, привязанностей, они не влюбляются и не создают пары. Их отбирают в приютах еще в младенчестве и воспитывают соответственно. Они никогда не чувствуют надобности в человеческом тепле или общении. Да, потребности в противоположном поле остаются, но только физиологические и ничего более.
А с этой девушкой все не так. Уже с начала их знакомства на улице, Дидьер почувствовал тьму в девушке, необычную, но все же. Он отправил за ней слежку, сам он не мог этим заняться, у него была назначена встреча с градоправителем. Парнишка проследил до дома Лерошей и вернулся, чтобы рассказать ему об этом. Больше Дидьеру было ничего не надо, и вечер он провел в сборе информации об этой семье. Он узнал всю подноготную ее домочадцев, но о сероглазой девушке нигде не упоминалось. Случайная знакомая? Возможно. Тогда слежка за ней тем более не повредит. Так он узнал на следующий день две занимательные новости. Во-первых, дочь Лероша ни с того, ни с сего заговорила, хотя ее который год пытались безуспешно вылечить от немоты. Во-вторых, девушки спешно засобирались в столицу. Вспомнив о тьме в незнакомке, Дидьер предположил, что к Ларе была подсажена темная сущность, и что она поработила разум девушки. Он спешно засобирался в столицу, желая успеть перехватить этих монстров в человеческом обличье.
