Марта - [30]

– Я доберусь до тебя ведьма, ты будешь гореть, ты и твой ублюдок, – хрипел этот недочеловек.

Я уже не могла себя контролировать, пелена бешенства закрыла разум полностью. Мне хотелось только одного, чтобы он умирал мучительно, чтобы чувствовал, как жизнь покидает его по капле. Само собой всплыло заклинание отбора жизненной силы. И я потянула её на себя, всю, чтобы ему не осталось ни капли. За те несколько секунд я узнала о нем все, я чувствовала себя вывалянной в грязи, от которой никогда не отмыться. Этот человек не знал ни жалости, ни чести, он убивал, насиловал, грабил, и все это он делал с удовольствием, прикрываясь именем Единого бога. Я видела, как будто наяву все, что он творил с женщинами, мальчиками, животными. Меня рвало, я не могла успокоиться, стоило закрыть глаза, и перед ними возникали мерзкие картины из чужой жизни.

Я с трудом подползла к Россу, он все также лежал не шевелясь. Я положила его голову себе на колени, погладила, уговаривая жить. Слезы застилали мне глаза, я никак не могла успокоиться и вернуть тьму на место. Только тогда я смогла бы попробовать вылечить Росса.

– Не плачь, я еще не умер, – прошептал он, поднял руку и вытер мне слезы.

Меня накрыло снова, теперь уже от радости, я обнимала его, целовала, всхлипывала.

– Не плачь, я никому не позволю обижать тебя, – попытался сесть Росс, ему это удалось, он обнял меня. Я улыбнулась сквозь слезы, чуть не умер, а туда же, норовит пожалеть меня.

– Все нормально, я уже успокоилась, – сказала я, отстраняясь от него. – Спасибо тебе, братишка.

– А где этот? – спросил он, оглядываясь.

– Где-то там, не смотри, это страшно, – попросила я, но он, конечно, не послушал.

Я пошла за ним. Мне не хотелось смотреть на останки, бывшие когда-то человеком, хоть он и был мразью. Но Росс еле ходил и мог в любой момент упасть, я должна была быть рядом. Мы стояли и вместе смотрели на то, что осталось от этого насильника: скелет, обтянутый ссохшейся кожей, как будто из него выжали все соки, рот его был открыт в беззвучном крике, что вкупе с пустыми глазницами и застывшей гримасой ужаса производило неизгладимое впечатление. Думаю, я не одну ночь буду просыпаться в холодном поту и с криками ужаса.

– Что ты с ним сделала? – спросил Росс, в его голосе не было осуждения или жалости.

– Лучше тебе не знать. Я сама не понимаю, как так получилось. Думала, он убил тебя, – тихо сказала я. – Понимаю, что все это выглядит, как оправдание. Не буду тебе врать, я действительно хотела его убить. Он был чудовищем.

– Я знаю, он при мне изнасиловал мою мать и пригрозил сделать это со мной, если она кому-нибудь расскажет. Он потом не раз приходил к ней, мне тогда было восемь лет. Отец пропал в лесу незадолго до этого. Я думаю, это он его убил. А потом начал ходить к матери, пока она не забеременела от него. Тогда он сильно избил её, я пытался защитить, но куда мне с ним тягаться. А потом у матери открылось кровотечение, и она умерла, я поклялся отомстить. Не жалей, этот скот заслужил смерть, – пока он говорил, его лицо оставалось ничего не выражающей маской.

Я обняла его за плечи, он уткнулся мне в бок.

– Понимаешь, я много раз мог его убить, спящего. Воткнуть нож в шею, он даже не проснулся бы, но не смог. Я стоял рядом, смотрел, пытался заставить себя и не смог. Сколько раз я клял себя за трусость. Ведь если бы я убил его тогда, мать была бы жива, – он говорил спокойно, даже равнодушно, но от этого было еще страшнее.

– Пойдем отсюда, – надо его увести, надо сделать так, чтобы он перестал об этом думать. Сказать ему сейчас, что это была не трусость? Он не поверит, он не видел своего света, такие люди не могут стать подлыми убийцами. Честный поединок – вот их удел. Извечная тяга к справедливости, святые и непримиримые фанатики света, вот кто может получиться с таким даром.

Я подобрала вещи, погнутый чугунок тоже закинула в мешок. Помогла Россу выбраться из оврага. Под кустом забрали брошенную мальчиком в спешке сумку с продуктами. Мы стремились уйти как можно дальше от страшного места. И мы шли, шли до тех пор, пока Росс совсем не выбился из сил. Тогда я объявила привал, не слушая его возражений. К тому моменту я достаточно успокоилась, чтобы привыкнуть к мысли, что я теперь убийца. И, скорее всего, поступила бы точно так же, если время можно было повернуть вспять. Единственное, теперь бы я не стала дожидаться, когда он ударит Росса, никому больше не позволю его избивать. Он чистый и светлый человечек, а всякие сволочи пытаются из него сделать свое подобие.

Я уложила его на свой плащ, он ворчал, пытался сопротивляться, но силы были не равны, и моя настойчивость победила. Я задрала ему рубашку, боясь, что от удара могло открыться кровотечение, положила руки на живот, сосредоточилась, ища возможные повреждения. Повезло, внутри все было цело, перевернула его на живот, на спине проступал огромный синяк, шепча заклинание исцеления, я аккуратно поглаживала пострадавшее место. Росс сопел и молчал, потом дошла очередь до его головы, когда я оглядела, во что превратилась щека мальчика, мне захотелось убить того монстра еще раз. «Так нельзя, ты сама станешь монстром, чудовищем», шептало что-то у меня внутри, вряд ли это был голос разума. Я положила ладони на обе щеки братика, посмотрела в его глаза цвета неба, сердце защемило от нерастраченной нежности. И я стала потихоньку вливать в него исцеляющую магию вместе с жизненной силой. Руки немного светились, и от них распространялось тепло.