Марсианское диво - [41]

Из мифов известно, что сирруш, или мушхуш, «огненно-красный дракон», был одним из чудовищ, созданных Тиамат для борьбы с Мардуком.

Отголоски этого вавилонского сюжета проникли в Библию, и в библейском образе Левиафана, огромного морского чудовища, царя бездны, можно уловить черты сирруша, вавилонского дракона…

Колдевей полагал, что сирруши действительно когда-то существовали на Земле.

По экрану скользил почти бесконечный список ссылок и литературы. Алекс Батлер вновь увеличил изображение сирруша, поднес к дисплею марсианскую золотую плитку. Оба рисунка совпадали до мелочей.

– Копия? – полувопросительно произнес ареолог, всем корпусом поворачиваясь к безмолвствующим коллегам.

– Копия, – подтвердил Свен Торнссон. – Только что именно копия? Это? – Он кивнул на экран. – Или вот это? – Он показал на плитку.

– Да уж… – хрипловатым голосом произнес Каталински и громко прочистил горло. – Марсиане ли срисовывали с земных кирпичей или Навуходоносор срисовывал у марсиан?

Батлер обвел всех торжествующим взглядом: – Поскольку в Вавилоне вряд ли умели строить космические корабли – во всяком случае, нам такое неизвестно, – то мы откопали первое безусловное доказательство теории древних астронавтов, «палеовизитов». Марсиане в древности посещали Землю!

– Собственно, не мы, а я откопал, – сварливо заметил Каталински.

Алекс Батлер улыбнулся:

– Ты, Лео, конечно, ты! Что бы мы без тебя… Шлиман ты наш дорогой, открыватель Трои!

Торнссон хлопнул инженера по плечу:

– Хотя откопал все-таки не ты, а экскаватор, но все равно готовься: скоро попадешь во все энциклопедии! Замучаешься автографы раздавать.

– Ага, как же – мы ведь засекречены, как суперагенты, – возразил Каталински, но вид у него был очень довольный.

– Так не навечно же, – сказал пилот. – Хотя слава обычно бывает посмертной.

– Тьфу! – в сердцах изобразил плевок инженер. – Как у тебя язык не отсохнет! А насчет экскаватора… Тогда можно сказать, что и врата Иштар откопал не этот Колдевей, а местные рабочие. Управлял-то экскаватором я!

– Это Свен просто завидует, – сказала Флоренс, незаметно толкая пилота в бок. – Да, Свен?

– Понятное дело завидую, – согласился Торнссон. – Зато я первый посадил модуль на Марс!

– Все мы первые, и все мы – супер! – подытожила Флоренс.

Алекс Батлер, судя по выражению его лица, витал где-то далеко-далеко. Еще раз посмотрев на плитку нежным взглядом, он заложил руки за голову и, переставляя ноги, совершил вместе с креслом оборот вокруг собственной оси.

– Эх, какая это будет бомба… – Он мечтательно закатил глаза. – Даже если бы мы нашли только одну такую штуковину… если бы Лео нашел только одну такую штуковину, – сразу же поправился он, – и то уже слетали бы не зря. Тут, конечно, вопросов еще хоть отбавляй. Зачем марсианам было здесь, в Сидонии, копировать изображение с врат Иштар? Или же сирруши водились именно на Марсе?.. Марсиане показали землянам свои рисунки или там фотографии этих золотых плиток. Знакомили со своей культурой. Может, вообще их на память оставили… А сирруши были у них наподобие древнеегипетского священного быка Аписа… Так этот дракон и появился в земных мифах… Подумать есть над чем… Невероятно, просто невероятно! – Он возбужденно потер ладони. – А еще прокатимся к Сфинксу…

– Все это хорошо, – сказал Леопольд Каталински, – все это чудесно, но время идет. Марсиане марсианами и драконы драконами – однако, пора уже что-то пожевать.

12.

– Как-то раз по Марсу шел – и дракона я нашел! – весело продекламировал Алекс Батлер, ведя марсоход по равнине, и посмотрел на сидевшую рядом Флоренс; нанотехнолог, отложив видеокамеру, обеими руками держалась за скобу, потому что машину временами изрядно потряхивало. – Будь с нами Лео, он непременно бы заявил, что я пытаюсь бессовестно отобрать у него лавры первооткрывателя. А я просто немного подкорректировал фразочку, произнесенную кем-то из тех парней, с «Аполлонов». Творчески, так сказать, переработал применительно к нашим обстоятельствам.

– Помню, помню, – улыбнулась Флоренс. – «Как-то шел я по Луне, дело было в декабре». А твой стишок похож скорее на плагиат, чем на творческую переработку. Что-то такое с детства знакомое, только там не дракон, а монетка фигурировала…

– Эх, трудно придумать что-то новое! – деланно вздохнул Батлер и вновь с пафосом продекламировал:

Всё сказали поэты

Еще до меня.

Все чувства воспеты

Еще до меня.

Повторяться постыдно -

И ясно одно:

Очевидно, молчать суждено.

– О! – подняла брови Флоренс. – Кто это?

– Алекс Батлер, – с некоторой меланхолией в голосе ответил ареолог. – Студент второго курса.

– Это ты уже тогда такой мудрый был?

– Да, мудр был, как царь Соломон, – усмехнулся ареолог, – и понимал, что жизнь дается в наказание. Жизнь – недуг… Все наши дороги кончаются тупиками… Не рассчитывай на взаимность… Путь страданий – самый правильный путь… И прочее в том же духе. Правда, потом это прошло.

– А стихи сочинять действительно перестал?

– Стихи! – фыркнул Алекс. – Разве это стихи? Так, рифмованные строчки. Да нет, терзать бумагу я перестал гораздо позже. Я, Фло, слишком влюбчивый был, вечно в каких-то страданиях, переживаниях, вечно в себе копался – вот и изливал душу на бумаге. Но и это прошло…