Марсианский стройбат (Войны Марса) - [3]

– Ты что, вернулся? – спросил Сергей о самом очевидном.

– Так-к-к… э-э-э… а куда я уходил? – в голосе Пашки прозвучала насмешка.

От него явно пахло самогонкой.

– Откуда я знаю, – Сергей понял, что дал маху. – Тебе виднее. Здесь тебя уже похоронили.

– А-а-а… ты про это? Ну так я вернулся.

– Ну и что там было?

Сергей немного успокоился и даже оглянулся: позади никого не было. Откуда же возник Марфин? Не из стены же?!

– Да ничего хорошего. Скукотища, как и везде. А капитан всё ещё ворчит?

– Ещё хуже стал, вообще головой стукнулся, – пожаловался Сергей.

– Абалбеть можно! Это потому что без женщин, – уверенно пояснил Пашка, довольный, как кот, отведавший сметаны.

– А что делать-то? – философски поддакнул Сергей.

Он ещё не до конца понял, как вести себя с Пашкой, потому что Пашка был авторитетом во всех отношениях и по слухам – большой бродяга.

– Да, брат, – трагически согласился Пашка Марфин. – Нашему брату терпеть положено.

Женщин было всего три: главврач – Светлана Андреевна – жена генерала Зуева, микробиолог – Алла Ивановна Веселова, подруга главного геолога Василия Олеговича Звонарёва – женщина с красивым, но с неподвижным кукольным лицом, и Мила Дронина – вулканолог, метеоролог и помощник главного повара по совместительству. С Дрониной Сергей летел восемь месяцев в одном звездолёте и влюбился в неё. Она ему снилась по ночам, и, просыпаясь, он чувствовал запах её волос и вкус её губ. Но на Марсе по слухам она закрутила роман с полковником Бастрыкиным – даже на сторонний взгляд слишком старым для неё, и на Сергея уже не обращала внимания. Так что рядовому составу здесь обломиться ничего не могло. Больше чем в двух тысячах километров на плато Ноя строился Городок-Два, и женщин там было в три раза больше. Но никто из проходчиков, кроме Пашки Марфина, там не бывал. Марфин залетел на пьянстве, и его в виде наказания сослали в Городок-Один, потому что считалось, что здесь условия хуже, начальство покруче, а развернуться по части выпивки негде. Раз в десять дней между Городками курсировал самолет. Была ещё одна база – Городок-Три на равнине Аргир, но там женщин не было вовсе, потому что по полгода стояли дикие морозы и бушевали метели, а остальные полгода, когда начинала оттаивать ледовая шапка, Городок-Три утопал в грязи. Будь у Пашки Марфина какая-нибудь другая специальность, например, радиста или электроника, он бы попал в Городок-Три, но Пашка был потомственным шахтером из Донбасса и хорошо знал своё дело.

Они вошли в шлюзовую камеру, и Сергей заметил на Пашкином скафандре дырку слева – как раз там, где сердце.

– Ранен я был… – объяснил Пашка, перехватив его взгляд. – Тяжело ранен, но вылечился в «машинке гоблинов». Ты только никому не говори. Я сам начальству доложусь и всё улажу. Ладно?

– Ладно, – сказал Сергей, хотя его так и тянуло за язык спросить, что такое «машинка гоблинов».

После шлюза начиналась жилая зона с боксами, кубриками, столовой и зоной отдыха.

Сергей так устал, что ему было всё равно, что там Пашка натворил и где он шлялся целых десять марсианских дней. Собственно, поэтому Сергея и дернули из карантина и поставили на работу, не дав досидеть трёх положенных законом дней. Пусть начальство разбирается. Мое дело маленькое – от смены к смене. Он пошёл к себе в бокс и, едва стянув скафандр, рухнул на чужую койку. Приснилась шумная Москва, метро, Воробьевы горы, где он в детстве катался на лыжах. А ещё снилась мама и любимая девушка Варя. Будто бы они делают пельмени и варят их в большой кастрюле. А потом вываливают в большую же миску и заливают сметаной из большой банки. Отец, крякнув для порядка, выпивает большую рюмку водки, и они наваливаются есть.

Есеня Цугаев, пришедший из третьего забоя, бесцеремонно растолкал его, и только после этого Сергей умылся и поужинал. А потом снова завалился спать, на этот раз ему приснились какие-то кошмары с неземными чудовищами, которых не мог себе представить даже Голливуд. Эти чудовища гонялись за ним и Милой, и он проснулся мокрый от холодного пота – хоть выжимай, всё ещё испытывая желание защищать её, и к тому же не выспавшимся и злым. В общем, сплошной абстракционизм. Сергею хотелось выпить рюмку водки и закусить обыкновенным солёным огурцом. Но где его возьмёшь на Марсе-то?

* * *

Вначале до Пашки Марфина у начальства руки не доходили. Он даже вышел в смену и отработал пару дней, в течение которых спецы возились с колонной, пока на командном пункте не спохватились и не взяли Пашку под стражу. Собственно, это после его странного исчезновения за рабочим забоем установили контроль. Бригады восприняли это как недоверие. До этого работали, как обычно, по старинке: от смены к смене без всякого надзора, слишком инертной казалась планета – уснувшей. Отношения между начальством и подчиненными стали более формальными. Контроль есть контроль. Теперь же за три километра в железобетонной будке восседал капитан, и велась видеозапись.

За неимением каталажки, Пашку посадили в склад кернов. Прошли сутки, ничего не случилось, и все вздохнули с облегчением. Пашка не буйствовал и не исчезал, а спокойно спал на топчане и с аппетитом пожирал, всё, что ему приносили в котелке. Следили за ним те, кто был свободен от смены.