Марсианская роза - [84]

— Игра, — сказал я. — Игра, больше ничего. Я стараюсь угадать человека, продумать, что привело его на Марс. Знаете, я часто ошибаюсь.

И я рассказал ему про полет, про мои соображения насчет Вернона Густицки и косморабочего, который здесь получил кличку Молчун, о Дмитрии Бакунове, которого я принял за российского разведчика и который оказался системным администратором на Марсе. Капитан слушал меня внимательно. Стакан он держал в руке и, казалось, забыл о водке. Когда я рассказал ему о конфликте Густицки с Быком, о том, что, на мой взгляд, Молчун совсем не возражал против того, чтобы Быку сломали челюсть, пан Станислав возбужденно пошевелился.

Он залпом выпил водку. Для меня такая порция была великовата, а он ахнул ее одним глотком и не поморщился. Это русскую-то водку, которую невозможно пить без содовой. Похоже, в свое время капитан долго общался с русскими, и это общение даром не прошло.

— Ну, вот, — сказал Држебецкий. — А говорите, что лишены наблюдательности. И все-таки я попросил бы вас быть осторожнее. Вы на Марсе, он отличается от благополучной Европы. И ради Бога, не бродите по коридорам в позднее время, там всегда можно ночью нарваться на пьяного дурака. У меня не хватает сил, чтобы обеспечивать надлежащий общественный порядок даже в Марсополисе.

— Одну минутку, капитан, — остановил я его. — А вы и в самом деле читали мои книги?

— Конечно, — сказал мой нежданный собеседник, — и «Грешники звездных шахт», и «Острова наслаждений». Даже первую вашу книгу читал, помнится, она называлась «Ступи на Землю, Господи!»

— И что вам понравилось больше всего? — я не мог удержаться от этого вопроса, ответ был важен для меня.

— Конечно же «Острова наслаждений», — вздохнул капитан, поднимаясь. — Того, что вы описали в других книгах, мне по жизни с лихвой хватило.

Оставшись в одиночестве, я лег на постель и закинул руки за голову.

В чем-то капитан был прав, я действительно порой вел себя опрометчиво. Но то, что он пошел на этот разговор, означало одно — разведка у него была поставлена неплохо, ему докладывали обо всем, даже о моих поздних прогулках по базе. Ничего такого я, конечно, увидеть не рассчитывал. Все темные дела совершаются без свидетелей. Но я любил такие прогулки. Во время них я обдумывал, что буду писать о Марсе. Мне хотелось, чтобы новая книга была неожиданной для читателей. Неожиданной всем — манерой изложения, стилем, содержанием, своими героями. После предупреждения Држебецкого я совсем не хотел отказываться от своих прогулок, они были мне необходимы.

После ухода начальника УЗП я некоторое время смотрел кинокомедию, которую демонстрировало местное телевидение. Никак не могу привыкнуть к американским комедиям с их плоским натужным юмором и трюками, которые по замыслу автора должны вызывать животный смех, но ничего кроме скуки не вызывают. Мне кажется, им не хватает лоска, присущего французским и итальянским фильмам. Впрочем, итальянцы тоже бывают хороши лишь тогда, когда их фильм касается секса. Тут они неистощимы в выдумках! По другому каналу шла «Ретропанорама» — показывали фильм «Война миров», американизированная версия начала двадцать первого века. Какой-то местный шутник решил показать все фильмы, снятые о марсианских вторжениях и о высадках землян на Марс, чтобы люди сравнили человеческую фантазию и реальность. Спилберг, конечно, признанный классик, но фильм получился серенький, потряс только один момент — когда над американским городком, а практически над всем миром взметнулась лапа марсианского треножника. Это была эффектная сцена! В этот самый момент даже забывалось, что Марс необитаем, начинало казаться, что все это когда-то было в действительности: завывание переговаривающихся марсианских разрушителей, падающие с небес предметы одежды людей, которые стали жертвами марсиан, треножники, вылавливающие в реке тонущих людей и складывающие их в нечто напоминающее продовольственную корзину в магазине. Я дождался момента, когда герой доберется до дома, по пути обнаружив, что марсиан убили земные микробы, и встал. В «Пьяном комаре», наверное, вовсю шло веселье, мне не хотелось его пропускать.

Было около одиннадцати часов вечера по местному времени.

Коридор был пуст.

Откуда-то доносились далекие звуки гитары и сильного мужского голоса, красиво поющего на испанском языке.

Я пошел по кольцевому коридору в направлении «Пьяного комара».

На радианте, там, где был вход в полицейское управление, мое внимание привлек незнакомый человек. На базе я его никогда не видел. Да и черных комбинезонов в Марсополисе я никогда не видел. Это был европеец, довольно высокого роста, сухопарый, и меня смутило, можно сказать, испугало недоброе выражение его лица.

— Черт возьми! — по-английски и весьма отчетливо сказал человек, и я повернул назад, слыша за собой все убыстряющиеся шаги. Я побежал. Преследователь тоже перешел на бег. Поверни я позже, он бы меня догнал. Не такой уж я спортсмен, чтобы убежать от человека, который хотел видеть меня мертвым.

Это я понял, когда прозвучал выстрел, и по стенам коридора с характерным щелканьем рикошетом загуляла пуля. Тут уж я пустился в откровенный галоп. Оружия при мне не было, да даже если бы оно было, я не стал бы устраивать перестрелки с неизвестным. Я никогда не считал себя хорошим стрелком. На мое счастье, преследователь тоже стрелял паршиво — четыре его последующих выстрела тоже не попали в цель.