Марсианская роза - [52]

— Надеюсь, что завтра я вам все доложу лично, — сказал я.

— Даже так? — генерал посопел в трубку. — Эти сроки меня вполне устраивают, Валя, я даже еще пару дней тебе могу выделить. Но не больше.

— Ясно, — сказал я.

— Вот и хорошо, люблю, когда ясность вырисовывается в нашем деле. Действуй, Валя, я тебе серьезно говорю, шторм надвигается.

Значит, зачистка все-таки предрешена. Это меня огорчило больше всего. И что тогда будет с моей Верой Петровной? Честно говоря, привязался я к ней за эти дни. Человечек она правильный, а что так откровенно, как говорится, на близкий контакт третьего рода пошла, так это легко объяснимо: провинция, одиночество, скука, внезапный интерес к новому человеку. Своих-то она как облупленных знает, возможно, у нее даже желания не возникает проявить к кому-то из них симпатию. Сообразительная, умная, красивая женщина, может, увезти мне ее отсюда от греха подальше? Когда здесь начнется заварушка, ей здесь мало не покажется. И нравилась она мне, по-настоящему нравилась. Пусть и легко все у нас с ней вышло, и инициативу, по большому счету, совсем не я проявил, но чем-то Вера Петровна меня цепляла. Ив постели с ней было хорошо, в этом мы с ней уже не раз убедились. Впрочем, время для раздумий и разговоров с ней у меня пока еще было.

А вот во всем остальном приходилось торопиться. Пусть генерал Лютоплатов и любил говаривать, что быстро только кошки родятся, теперь он сам меня торопил. А ожиданий начальства обманывать нельзя. Особенно, когда оно в тебя верит.

Поразмыслив, я позвонил Ступакову.

Узнав, что я запланировал сделать, майор искренне удивился.

— Так, Валентин Мокеевич, — сказал он, — бляха-муха, я же с ним уже беседовал!

— Беседовал, — согласился я. — А теперь совершенно новые обстоятельства открылись. Надо с ним еще раз поговорить. А заодно и с Лошаковым, который баней заведовал.

— Я же сегодня в Деминку уехать должен, — заныл Иван Ступаков. — Там трактористы в лесопосадке труп прикопанный нашли. На самоубийство не похоже, самоубийца сам себя в землю зарывать не станет.

— Вот и пошли туда начальника розыска, — сказал я. — Или он у тебя сам думать не умеет? Если так, то тебе его срочно менять нужно. Как хочешь, но ты мне здесь нужен.

— Так ведь время терять не хочется, — не сдавался Ступаков. — Ясно же, пустой номер тянем!

Очень ему в неведомую мне Деминку хотелось. Может, просто сбежать хотел от непонятного и потому недоступного дела? Подальше от неприятностей, с ним связанных, оказаться? Люди не очень любят взваливать на плечи чужие заботы. А может, все гораздо прозаичнее было — ждал кто-то майора в Деминке, с нетерпением ждал.

— Ваня, — сказал я, — ты понял?

— Понял, — после секундной паузы сказал Ступаков. — Только, Валентин Мокеевич, вам не кажется, что все это зря?

— А это мы потом решим, — злобно ухмыльнулся в трубку я. — После разговора с ними.

Ну, не соображает ничего человек. Факты у него в руках были такие же, какими я владел, а вот не собрал он их воедино. Вот это и есть главный недостаток оперативного работника — там, где надо заняться аналитикой, он пытается соединить несовместимое, а в результате у него ничего не получается.

— Валентин, — сказала у меня из-за спины Вера Петровна, — а вы опять в школу идете?

Делать мне там нечего было! У меня все завязки вырисовывались на завтрашний день. Я уже не сомневался, что все просчитал правильно, дело оставалось за нужным результатом. А для этого надо разговаривать с людьми. Но не зря же говорили, что «колоть» людей я умею. «Колоть» — в смысле заставлять говорить правду. Даже если этого не хочется. Разумеется, без рукоприкладства. Для того чтобы чего-нибудь добиться, у человека должны быть мозги.

— Значит, останетесь? — обрадовалась хозяйка. Как мне показалось, искренне.

— Не останусь, — решительно сказал я. — И тебе дома нечего сидеть. Мне говорили, окрестности у вас здесь живописные. Самое время посмотреть.

Город Сухов и в самом деле располагался в живописной местности. Вся область — зона полупустынь, сплошные степи, которые только ранней весной, пока трава не порыжела от солнца, кажутся обитаемыми. А в окрестностях города Сухова зеленели леса, которым могло позавидовать Подмосковье. И трава в этих лесах местами доходила по пояс человеку. А среди травы таились огромные пятнистые грибы-зонтики, шляпки одного такого гриба хватило бы на целую сковородку. И пауки развесили серебристую паутину среди деревьев. И не было никаких марсиан. И думать о них не хотелось.

— Красиво тут у вас, — сказал я.

— А вы оставайтесь, — улыбнулась Вера.

— Хорошая мысль. Кстати, насчет оставайтесь… А ты не хотела бы уехать?

Вера Петровна остановилась. Глаза у нее лукаво светились.

— Это предложение?

— Понимаешь… — я не мог ей все сказать прямо. — Здесь, возможно, станет очень опасно, а у меня есть такая возможность…

Глаза ее потухли.

— Здесь у меня дом, работа, — изменившимся тоном сказала она. — Все подруги у меня тоже здесь. Но в любом случае, спасибо за предложение, Валентин Мокеевич.

Поговорили! Я клял себя за косноязычие, но что-то удерживало меня оттого, чтобы сказать: «Верочка! Вы мне очень нравитесь. Поехали со мной? Рая в шалаше не обещаю, но трехкомнатная квартира во Лбове нуждается в хозяйке, и я думаю, что с этой ролью вы бы превосходно справились. Яне мальчик, чтобы говорить слова любви, разве вы не видите всего сами, разве надо что-то говорить?»