Марсианская роза - [28]

— Чем ты занят? — спросил генерал, едва я появился на пороге его кабинета.

Вообще-то на этот вопрос он мог ответить лучше меня — сам задания давал. В последние месяцы я вел боевую группу «Антиарес», которая занималась нападениями на марсиан. Ребята там подобрались толковые, поэтому, осуществляя разработку, я занимался сразу двумя не соответствующими друг другу задачами. С одной стороны, как работник государственной безопасности я пытался выявить всю группу, в которой контрразведка оказалась поставленной неплохо, поэтому внедрение человека со стороны происходило со скрипом, многоходовыми проверками, вызванными естественным недоверием боевиков. Ас другой стороны, я как представитель антимарсианского подполья пытался вывести руководство боевиков на Союз боевых офицеров. Жаль было, если их раскроют другие, пропадут ребятишки ни за понюх табаку!

Кроме этого я еще занимался националистами из «Дашнака», которые вели линию на восстановление государственности Армении и с этой целью планировали провести цепь взрывов на территории Евроазиатского региона, как будто люди были виноваты в том, что земные государства были ликвидированы марсианами. Этих я разрабатывал усердно, их террористическая деятельность обещала лишь ненужную кровь и жертвы, которых любой ценой не следовало допустить. Дашнаки совершили нападение на инопланетный склад в Ростове и захватили большое количество страшной марсианской взрывчатки под названием луарит. Пока они ее еще не применяли, но последствия использования взрывчатки ни у руководства, ни у меня оптимизма не вызывали. Результаты авиационных нападений на нью-йоркских «близнецов» в начале века были детской игрой в сравнении с возможными будущими потрясениями. Марсиане, конечно, отделаются легкой кровью, террористические акты замышлялись против земного мирного населения, которое дашнаки презрительно именовали «коровами». Естественно, по этой терминологии жилые дома у них являлись коровниками, а города они именовали кроваво-товарными фермами. Пока мы вели связника дашнаков, который в последние месяцы проявлял завидную активность, фиксировали его связи, и постепенно перед нами раскрывалась картина подполья, имеющего филиалы в Москве, Царицыне, Ростове, Саратове, в Ставрополье — везде, где существовали армянские диаспоры. Связи уходи за границу, но там над ними работали национальные службы безопасности, оставленные марсианами даже после ликвидации мировой государственности.

Дел у меня хватало, в чем я со всем своим деликатным хамством и попытался убедить начальство.

Но Лютоплатов меня знал, поэтому тут же прервал объяснения.

— Я тебя не о направлениях работы спрашиваю, — сказал он. — Я спрашиваю о неотложных делах!

Неотложных дел тоже хватало.

Только сами знаете, если начальство уже приняло решение, то спорить с ним не стоит, все равно будет именно так, как начальство захочет. Поэтому я только вопросительно уставился на генерала.

— Поедешь в Сухов, — сказал Лютоплатов. — Что там произошло, рассказывать не надо?

— Слышал, — сказал я и, не удержавшись, добавил: — Так бы они все исчезли.

— Марсиане хотели зачистку провести, — жестко сказал генерал. — Понимаешь, чем это пахнет?

Пахло это кровью, поэтому я снова промолчал.

— Работать на износ, — сказал генерал, — сроку даю — неделю. Но это уже предел, Валентин. Понимаешь?

Это его любимое выражение. Если он сказал «на износ», то пахать надо, как негру на тростниковых плантациях, за которым пять надзирателей наблюдают.

— Понял, — сказал я. — Когда выезжать?

— А чего откладывать? — удивился генерал. — Семьи у тебя нет, прощаться не с кем. Сегодня и отправляйся. Дашнаков сдашь Розину, «Антиарес» пока оставляю, по вполне понятным причинам, за тобой.

А остальное уже было уточнением деталей. Тут я и резидента на связь получил, и телефончик один нужный, и запасную явку, которой пользоваться следовало лишь в случае крайней необходимости, и все соответствующие объяснения о причинах, которые побудили генерала послать в Сухов именно меня и никого другого.

— Ясно, — сказал я. — Разрешите идти?

— Постой, — сказал генерал и поднялся, движением плеч показывая, что с официальной частью покончено. — Ты в буфете сегодня был?

— Позавтракал, — сказал я.

— Там торгаши новую водку выставили, «Марсианская горькая» называется. Не пробовал?

В буфете я такую водку не пробовал. Я ее пробовал в Москве, когда два месяца назад мотался туда в командировку по дашнакскому делу. Надо сказать, водка мне не понравилась, как, впрочем, и сама столица. По периметру Кремля стояли боевые треножники марсиан, у собора Василия Блаженного их сразу два, на Кузнецком мосту вообще стационарный пост оккупационных войск, кроме того, треножники оживленные перекрестки охраняли, в небе висело сразу несколько марсианских дисколетов, и вообще казалось, что это не столица нашей бывшей родины, а чисто марсианский город. И зеленые квакающие туши с открытыми присосками на щупальцах во всех городских офисах.

— Гадость, — сказал я. — Как хина. Завод имени Брынцалова в Подмосковье ее разливает.

— Говоришь, дерьмо? — с сомнением спросил Лютоплатов. — Я так и думал. Но люди берут.