Марсианка Подкейн. Гражданин Галактики - [16]

Итак, я взялась за дело…

Минут через десять я установила, что оно может быть только в одном из трех чемоданов, – их я нарочно оставила напоследок. В каюте полным-полно всяких лючков, ниш, подставок и прочего, но я знала, какие из них можно открыть руками, какие – с помощью специальных электроинструментов, а какие невозможно открыть, не оставляя заметных следов, я уже пробовала (в своей каюте). Я бегло осмотрела их все и поздравила Кларка с тем, что у него хватило ума не использовать такие очевидные тайники.

Затем я проверила все легкодоступные места по принципу «Похищенного письма»[6] – одежду в гардеробе и прочее. Книга вполне могла оказаться лишь похожей на книгу, а пиджак – на пиджак.

В итоге – ноль, зеро, пусто, и я с неохотой взялась за чемоданы, запоминая, как сложены вещи и в каком порядке.

Первый был пуст. Что-то, конечно, могло лежать за подкладкой, но весил он не больше обычного, и никакой тайник там не мог вместить ничего достаточно большого, что соответствовало бы нужным параметрам.

Второй – то же самое, да и третий выглядел малообещающе… пока я не нашла в его кармане конверт. О, ничего подходящего под мои параметры, ни массы, ни жесткости – просто обычный почтовый конверт. И все же я взглянула на него…

И тут меня взорвало.

На нем значилось:

МИСС ПОДКЕЙН ФРАЙЗ,

ПАССАЖИРУ К. К. «Трезубец».

Вручить на борту корабля

Ах, мелкая сволочь!!! Перехватывать мою почту! Я еле открыла конверт – так меня трясло от ярости, – увидела, что его уже вскрывали, и совсем взбесилась. Слава богу, письмо было на месте. Я судорожно развернула его и прочла.

Всего пять слов:

«Привет, Под. Опять ты шпионишь», –

написанные почерком Кларка.

Долго-долго я стояла столбом, красная как свекла, и переживала горькое осознание того, что меня снова с блеском развели как последнюю дуру.

Только три человека на всем белом свете способны заставить меня почувствовать себя дура дурой, и один из них – Кларк.

Позади меня кто-то кашлянул. Я резко обернулась. В дверном проеме (а ведь я защелкнула замок) стоял мой братец. Он улыбнулся и сказал:

– Привет, сестренка. Ищешь что-то? Тебе помочь?

Я не стала тратить время на оправдания и просто спросила:

– Кларк Фрайз, что ты протащил на корабль в моем багаже?

Он мигом надел личину клинического идиота, которая может довести самого уравновешенного педагога до визита к психиатру.

– О чем ты, Подди?

– Ты знаешь о чем! О контрабанде!

– А! – Он просиял лицом. – Ты о тех двух кило «пыльцы блаженства»? Господи, сестренка, мне бы твои заботы! Не было никакой «пыльцы», я просто прикололся над этим надутым инспектором. Я думал, до тебя дошло.

– Я говорю не о «двух кило пыльцы»! Я говорю о трех кило невесть чего, что ты спрятал в моем багаже.

Он скроил озабоченную рожу:

– Под, ты хорошо себя чувствуешь?

– Удушу, перхоть!!! Не строй из себя дурака, Кларк Фрайз! Ты все прекрасно понимаешь! Когда меня крутили на центрифуге, я и мой багаж потянули на три кило сверх положенного. Ну?!

Он задумчиво меня осмотрел и с сочувствием произнес:

– Мне не хотелось огорчать тебя, Подди, но ты, похоже, чуть пополнела. Наверное, здешняя еда слишком калорийна, а у тебя не хватает воли ограничить себя. Подумай над этим, Подди. Плохо, когда девушка не следит за фигурой. Она ни на что не сможет рассчитывать в жизни. Мне так говорили.

Жаль, что в руке у меня был конверт, а не топор. Я услышала утробное рычание, поняла, что рычу это я, и тут же перестала.

– Где письмо из этого конверта?

– Да оно же у тебя в руке, – удивленно сказал Кларк.

– Это? И это все? Больше там ничего не было?

– Ничего. Только пара слов от брата к своей сестричке. Я что-то не то написал? Мне казалось, они как раз подходят к такому случаю… Я же знал, что письмо вскоре попадет к тебе. – Он гадко улыбнулся. – В следующий раз, когда тебе захочется покопаться в моих вещах, скажи мне. Я помогу. Видишь ли, там могли быть сюрпризы, которые делают бо-бо. Для разных недоумков, которые не смотрят, куда лезут. Я бы не хотел, чтобы на них напоролась моя сестричка.

Говорить было больше не о чем. Я рванула мимо него в свою каюту, заперла дверь и разревелась…

Потом взяла себя в руки, привела в порядок лицо – я при этом обхожусь без полного комплекта чертежей – и решила впредь не говорить об этом с Кларком.

Но с кем же тогда? С капитаном? Его я уже хорошо изучила: капитанское воображение не простирается дальше следующей точки траектории. Как сказать ему, что мой братец везет контрабандой невесть что и хорошо бы обыскать весь корабль, ибо в каюте этой штуки нет? Не будь дурой в кубе, Подди! Во-первых, капитан лишь посмеется над тобой, а во-вторых, ты на самом деле не хочешь, чтобы Кларка поймали, – маме и Па это не понравится.

Поговорить с дядей Томом? Он тоже не поверит, а если и поверит – сам пойдет к капитану… с теми же катастрофическими последствиями.

Я решила не тревожить дядю Тома до поры до времени. Лучше я буду держать глаза настежь, ухо востро и сама найду ответ.

Конечно, забота о грешной Кларковой душе не занимала все мое время (если вообще его занимала, будем говорить честно): ведь я первый раз летела на настоящем космическом корабле – то есть была на полпути к своей мечте – и мне было чем заняться и чему поучиться.