Маршальский жезл - [9]

Обычно мы видим солдат, шагающих в строю, слышим команду и поэтому думаем, вся служба в этом и заключается: шагай, пой песни, ну, постреляй и сходи в караул, вот и все.

И я тоже так представлял военную службу, да тем более в пехоте! Но то, что я увидел, меня обескуражило: неужели все это можно изучить за два года?

Нам показали сложнейшую технику, причем образцов было так много, что, когда я обошел лишь половину, ноги подламывались от усталости! Самодвижущиеся пушки, ночные прицелы с инфракрасными приборами; радиостанции; приборы для обнаружения радиоактивного и химического заражения; всевозможные дозиметры, рентгенометры, дегазационные индивидуальные средства; минные тралы и бульдозеры; заграждения; плавающие бронетранспортеры; средства защиты от отравляющих веществ: противогазы, чулки, накидки, резиновые костюмы, похожие на скафандры космонавтов, оберегающие от невидимой и неслышимой смерти; мощные танки приплюснутой формы с броней такой толщины, что от них отлетает снаряд; противотанковые ракетные установки, которые в момент полета ракеты направляют ее в танк; автомобили и бронетранспортеры различных моделей: те, что идут в бой, и те, что ремонтируют их в считанные минуты на поле боя; кухни и водовозки, бензовозы и продуктовозы, клубы и лавки на колесах.

Все это состоит на вооружении полка.

Во второй половине дня нас вывезли в поле, и те же солдаты показали технику в действии. Они стреляли из автоматов, пулеметов и гранатометов, причем мишени не успевали подняться, как тут же падали пораженными.

Особенно потрясло единоборство солдата с танком. Солдат вышел против танка один на один. Он притаился за кустиком в небольшом окопчике. Бронированное чудовище с ревом помчалось в его сторону, он решительно поднялся навстречу. Мне хотелось крикнуть: «Не надо, остановите! Мы верим в его смелость!» Когда до рычащей стальной махины осталось несколько метров, солдат вскинулся и влепил в лоб танку гранату! На поле боя танк, возможно, встал бы от взрыва. Но здесь граната была учебной, и танк с хода налетел на солдата. Я закрыл глаза… Задавил! Но, разжав веки, увидел: солдат поднялся из окопа после того, как танк проехал над ним гусеницами, снова взмахнул рукой и влепил еще одну гранату, теперь уже в корму танка.

Командир, заметив наш испуг, успокоил:

– Ничего, хлопцы, скоро и вы так же будете щелкать танки.

Да, день знакомства с техникой был необычным. После сомнения - как же все это можно изучить? - меня вдруг охватила какая-то веселая удаль: вот это да! Силища! Любой враг не сможет противостоять этой мощи!

…Месяц мы пробыли в карантине. Такого слова нет в уставах, не упоминают его и в официальных бумагах. Но оно существует: все, от самых старших начальников до солдат, пользуются им, когда речь заходит о новобранцах, изучающих азы воинской службы.

В подразделении с медицинским названием карантин не осуществляется никаких лечебных мероприятий. Все мы прошли обследование медкомиссии еще в военкомате, признаны годными к службе. Врачей в карантине нет. Командуют здесь строевые офицеры и политработники: они должны за короткое время ввести нас в русло воинской жизни.

Мы проходим специальную программу молодого солдата. Изучаем азы. И нас изучают. В карантин ходят офицеры всех подразделений полка. Из обрывков разговоров ясно: в эти дни решается, кому из нас быть минометчиком, кому - разведчиком, кому работать в ремонтных мастерских. Наши ребята тоже не дремлют, стараются выбрать место по вкусу. Вадим спрашивал о клубе, об ансамбле, сказал, что хорошо играет на пианино.

Степану предложили идти в автомобильную роту слесарем-ремонтником. Он отказался:

– Я железками на гражданке постучу. Хочу быть настоящим солдатом.

Дыхнилкина никуда не сватали. Он сам лез с расспросами к каждому новому офицеру, заглянувшему в карантин:

– Вы не со склада? Может быть, из столовой? Я хорошо продукты развешиваю. А возможно, вы из лазарета? Так я любого раненого один могу поднять. В речном порту грузчиком работал.

Странно: гордый, красивый Соболевский и этот тип оказались чем-то похожими друг на друга. Правда, они «нанимаются» по-разному. Вадим веско, будто делает одолжение; Дыхнилкин юлит, заискивает.

Ловко его осадил однажды каптенармус Панченко. Дыхнилкин пытался уговорить майора, прибывшего из штаба полка:

– Я любое донесение за миг доставить могу. Одна нога здесь, другая там.

– В этом нет надобности, - пояснил майор, - не те времена. Сейчас донесения по радио передают, на вертолетах или на мотоциклах доставляют.

– Так я же прирожденный мотоциклист! - воскликнул Семен, сияя от счастья. - Мое сердце на три метра впереди мотоцикла летит…

– У вас есть права? - спросил майор.

– Прав нет. Но мотоцикл - это моя стихия. Я его за два часа выучу.

Майор улыбнулся - понял, с кем имеет дело. Вот тут каптенармус Панченко, у которого Дыхнилкин пытался однажды «закосить» лишнее одеяло, сказал:

– И чего ты зря беспокоишься? Половина службы у тебя пройдет в отдельной комнате со всеми удобствами.

– Это где же? - поинтересовался Семен.

– На гауптвахте, - ответил Панченко и, смешливо блеснув глазами, удалился в каптерку.