Маршал Говоров - [63]

“Господину маршалу Говорову.

Я приказал уже в 14.00 прекратить военные действия и выставить белые флаги. Из-за недоразумения возникли непредвиденные препятствия… В целях организованной сдачи войск прошу дать указание Вашим войскам, перешедшим линию фронта, не нарушать систему связи и снабжения. Прошу сообщить, какие цели и задачи имеют Ваши части, перешедшие линию фронта, с тем, чтобы я заранее мог предотвратить возможные трения.

Командующий группы армий “Курляндия” Гильперт — генерал пехоты”.

Разумеется, никто не стал разъяснять Гильперту задачи, поставленные нашим командованием перед подвижными группами войск.

Неорганизованную сдачу в плен небольших групп солдат и офицеров противника удалось быстро приостановить. На ряде участков обороны противник не выставлял белых флагов. Когда наши части приближались к переднему краю, гитлеровцы открывали огонь. Но подвижные группы уже перерезали пути отхода главных сил немцев. Скоро ни Гильперт, ни Ферч, ни штаб 16-й и 18-й армий не могли контролировать свои войска.

8 мая в 22 часа 26 минут маршал Говоров радировал командующему группой армий “Курляндия”:

“1. Я приказал на всех участках, где выставлены белые флаги, военные действия прекратить.

На участках, где Вашими войсками военные действия не прекращены, белые флаги не вывешены, мои войска будут продолжать военные действия.

2. Предлагаю немедленно отдать распоряжение всем Вашим частям и соединениям оставаться в тех пунктах и районах, где они находятся в настоящее время. К 23.00 по Московскому времени 8 мая 1945 года на всем фронте прекратить всякие военные действия и вывесить белые флаги”.

Под этой радиограммой маршала Говорова впервые стояла подпись с указанием должности — командующий войсками Ленинградского фронта.

Едва лишь противнику стало известно, что его армии капитулировали перед войсками Ленинградского фронта, гитлеровцев охватила паника. Некоторые офицеры и генералы кончали самоубийством. Солдаты бросали оружие, разбегались по лесам, прятались, где только возможно. Это подтверждалось радиограммой Гильперта маршалу Говорову:

“Господину маршалу Говорову.

Вследствие возникновения после полудня 8 мая 1945 года боевой обстановки, условия капитуляции в установленной форме, особенно в полосе 18-й армии, несмотря на наше большое желание, частично не могут быть проведены.

Я предпринял все, чтобы восстановить положение, соответствующее условиям капитуляции… Могу уверить, что дело касается некоторых явлений паники, которые не распространяются на войска всей группировки”.

Это была последняя радиограмма Гильперта.

В 10 часов 40 минут 9 мая 1945 года в Пелчи, где размещался штаб группы армий “Курляндия”, вступили передовые части Ленинградского фронта.

Штаб-квартира командующего группой армий противника помещалась в уединенном старинном имении. Многолетние деревья с развесистыми кронами окружали небольшое красивое здание. Рядом был блиндаж Гильперта. В просторном кабинете здесь висел большой портрет Гитлера, вероятно, напоминавший фавориту фюрера об утраченных надеждах покорения России.

План “Барбаросса” провалился. Парад на Дворцовой площади не состоялся, как и банкет в “Астории”, намеченный командованием группы армий “Норд”.

Открылась дверь. В блиндаж генерала пехоты Гильперта вошли офицеры штаба Ленинградского фронта. Гильперт встал из-за письменного стола. Лицо его побледнело. Он пристально посмотрел на нас, несколько секунд постоял, опершись рукой о стол, и, не проронив ни слова, сдал свой пистолет, набросил на плечи шинель и вышел из блиндажа.

В районе Мажейкяя, куда под конвоем доставили Гильперта и других интернированных генералов, их ждала менее благоустроенная резиденция, окруженная притом несколькими рядами колючей проволоки.

Ошеломленный и подавленный Гильперт тупо смотрел себе под ноги. Может быть, он ожидал каких-то иных, более торжественных церемоний? Но каждый из нас понимал, что по-иному нельзя относиться к людям, руки которых обагрены кровью многих тысяч ленинградцев.

Поверженный враг стремился замести следы своих чудовищных преступлений. Еще 7 мая Гильперт приказал уничтожить все боевые приказы, журналы боевых действий, разведывательную документацию, секретные предписания и т.д., хотя по условиям капитуляции они подлежали передаче советскому командованию.

В штабах капитулировавшей группировки оставались лишь сведения о численном составе войск, вооружении, планы минных полей и боевой подготовки частей.

Паника, возникшая в войсках немецкой группировки, продолжалась. Многие части и соединения во главе со своими офицерами разбегались по лесам, бросая оружие.

Осложнялось не только пленение войск, но и изъятие необходимых документов».

* * *

10 мая в Пелчи состоялась встреча начальника штаба Ленинградского фронта генерал-полковника М.М. Попова с бывшим начальником штаба немецкой группы войск «Курляндия» генерал-лейтенантом Ферчем. Это был очень умный и рассудительный противник. С его задатками талантливого полководца Говоров познакомился еще под Москвой, а сейчас — в Прибалтике — Ферч готов был продолжать борьбу. Это читалось в его взгляде. Но времена изменились… О падении столицы Германского рейха знали все: и по ту, и по другую сторону фронта.