Маршал Баграмян. «Мы много пережили в тиши после войны» - [5]

С 1907 по 1912 гг. учился в Елисаветпольском (ныне Кировобадском) 2-классном железнодорожном училище. С 1912 по май 1915 г. обучался в Тифлисском железнодорожном техническом училище. По окончании последнего до сентября 1915 г. в течение 3–4 месяцев проработал техником-практикантом на желдороге ст. Елисаветполь ЗКВ ж.д. За несколько месяцев до призыва меня в армию я, желая остаться на Кавказском фронте, в сентябре 1915 г. поступил добровольцем в царскую армию. В течение 1,5 лет служил рядовым в различных частях Кавказского фронта. В конце 1916 года мне удалось в г. Армавире сдать экзамен за 4 класса гимназии экстерном. За две недели до Февральской революции я поступил в 1-ю Тифлисскую школу прапорщиков. В июле 1917 г. окончил эту школу и был назначен младшим офицером в Елисаветпольский запасный пехотный полк. На третий день прибытия в полк на общем ротном собрании я был выбран солдатами командиром роты. Но через 2–3 дня меня включили в состав маршевой роты, состоящей исключительно из армян, и отправили в Персию (Урмия) на пополнение 3 армянского стрелкового полка. Здесь я был выбран членом ротного, а затем и батальонного комитета. Октябрьская революция застала меня в рядах этого полка на Кавказском фронте — Персия. Непосредственного участия в Октябрьской революции не принимал.

После Октябрьской революции в Закавказье на фронте и в тылу под руководством Армянского национального военного совета шли усиленные формирования войсковых частей для обороны Армении от вторжения турецкой армии. Я продолжал оставаться в составе 3-го армянского стрелкового полка до конца 1917 г. В начале 1918 г. я был переведен на должность младшего офицера в 1-й армянский конный полк. В составе этого полка я участвовал в боях против турецкой армии. Летом 1918 г. после взятия турками гг. Карса, Александрополя (ныне Ленинакана) и Батума Закавказский сейм распался, и Армения выделилась в отдельную республику под руководством дашнакской партии. Будучи в это время на службе в 1-м армянском конном полку на территории Армении, я продолжал службу в дашнакской армии в этом же полку вплоть до советизации Армении — 29 ноября 1920 г. Со дня советизации Армении и до настоящего времени я непрерывно служу в Красной Армии.

Таким образом, до перехода на службу в РККА я служил: в старой армии, считая до конца 1917 г. 2 года и 3 месяца, из них 4 месяца офицером в чине прапорщика, в дашнакской армии — 2 года 11 месяцев, последний чин — поручик.

В боях против Красной Армии никогда и нигде участия не принимал.

Во время службы в дашнакской армии в мае месяце 1920 г. в г. Александрополе (ныне Ленинакане) большевики подняли восстание против дашнакского правительства. Я тогда командовал в 1-м армянском конном полку эскадроном. С первых же дней подготовки и самого восстания я перешел на сторону большевиков и принял активное участие в восстании. Моя заслуга в этом восстании заключается в следующем:

Во-первых — на общем собрании офицеров полка накануне восстания я в числе четырех офицеров заявил громогласно, что перехожу на сторону большевиков.

Во-вторых — по предложению Ревкома, переданного мне и т. Бахчиняну Гаику через писаря моего эскадрона Ашота Григоряна — представителя Ревкома, я и т. Бахчинян изолировали всех офицеров, в решительную минуту построили 1-й и 2-й армянские конные полки и вывели их в распоряжение Ревкома для выполнения боевого задания. Только после этого важнейшего акта Ревком получил уверенность в захвате власти в городе.

В-третьих — на протяжении периода подготовки и проведения восстания я всем, чем только мог, активно помогал борьбе большевиков против дашнаков.

После подавления восстания дашнаками я с эскадронами, т. Бахчинян с учебной командой и группа активных участников восстания бежали из Александрополя в направлении нейтральной зоны, установленной между дашнакской Арменией и меньшевистской Грузией. Мы решили до прихода в Армению Красной Армии отсиживаться в районе Мокрых гор, ведя партизанскую борьбу против дашнакских частей. Но когда приступили к осуществлению намеченного плана, то сперва учебная команда, а затем и эскадрон под воздействием агитации дашнакских агентов вернулись в Александрополь, оставив нас, 13 человек активных участников восстания, у самой границы. Опасаясь погони, мы перешли границу и поздно ночью вошли в с. Воронцовку. Мы были крайне утомлены 80-километровым маршем по гористой местности и предыдущими бессонными ночами. Как только достигли села, мы расположились на ночлег в первых же домах, не приняв никаких мер охранения. Утром в соседнем дворе шесть человек из наших товарищей были арестованы дашнакским комиссаром со всеми нашими лошадьми. Нас предупредили об этом, и мы бросились бежать из села в разные стороны, спасаясь от ареста. Зная, что грузинские меньшевики борются против большевиков с большей беспощадностью, чем дашнаки, и не сомневаясь, что они нас выдадут дашнакам, мне в то время представлялось, что единственным правильным выходом из создавшегося положения является явка дашнакским властям, чтобы предстать перед их судом. Поэтому вместе с т. Газаряном Грикором мы явились в пограничную комендатуру. Нас арестовали и через некоторое время под конвоем направили в г. Александрополь в распоряжение начальника гарнизона. Здесь т. Газаряна освободили из-под ареста, а дело обо мне передали в чрезвычайный дашнакский суд по борьбе с большевизмом. Только благодаря счастливому стечению обстоятельств мне удалось избежать приговора дашнакского суда. В период моего побега и ареста дашнаками оба конных полка в наказание были отправлены на братоубийственную войну в Зангибасар для нападения на мирное тюркское население, и следователю суда, штабс-капитану Овяну (кстати сказать, хорошо настроенному ко мне) не удалось собрать против меня серьезных улик для осуждения. Меня освободили и направили в полк. Я был смещен с должности командира эскадрона и направлен на нестроевую работу на сенозаготовки для полка. Вплоть до советизации Армении, т. е. в течение почти пяти месяцев, я жил в атмосфере недоверия, неприязненного отношения и прямого издевательства ко мне со стороны офицеров и проявления особой теплоты и симпатии со стороны солдат. Все перечисленные мною факты могут быть подтверждены участниками майского восстания — ветеранами Ленинаканского кавполка.