Марш Смерти Русского охранного корпуса - [98]

Не выдержав рукопашного боя, четники бегут, бросая оружие, и исчезают в ближайшей роще. Нас окликают по-русски. На лужайке с радостными лицами сидят и лежат солдаты».

Среди погибших и освобожденных пленных были и немцы, и шуцкоровцы, некоторые были ранены. Позже на марше произошел эпизод, когда пленные четники пытались воспользоваться возникшей суматохой из-за того, что увиденный в небе собственный истребитель был принят за советский, и совершить побег. Удалось это далеко не всем: многие были убиты перекрестным огнем до того, как достигли посадок кукурузы, где они, в довершение, были обстреляны истребителем, который улетел, приветственно покачав крыльями пехоте[831].

Всего в братской могиле у Стопаньи были похоронены семь погибших при нападении на поезд солдат. Согласно докладу Кесеровича, потери четников в этом бою только убитыми составили 21 человек, включая начальника штаба Расинского корпуса капитана I класса Божидара Божовича [832]. Колонна прибыла в Кральево ранним утром 15 октября, в то время как 6-я рота вышла из окружения к Рашке только спустя пять дней.

В самом Крушеваце, благодаря появлению танков, большая часть немецкого гарнизона благополучно покинула город, хотя четникам удалось захватить некоторое количество пленных и большие трофеи с военных складов. Но после прибытия советских частей ситуация с самого начала пошла не так, как рассчитывали равногорцы. Кесерович вспоминал комментарий одного из красноармейцев, разглядывавших символику четников, примерно звучавший как: «Ё… твою мать монархистскую, это нужно разоружить и зарезать [вероятно «перерезать» – А.С.]». Последующие переговоры в гостинице «Париж», на которых он требовал передать город под контроль англо-американских войск, закончились задержанием лейтенанта Крамера (позже переданного американской миссии в Софии) и бегством через черный ход самого четницкого воеводы. В это же время по городу красноармейцы и партизаны, не мешкая и действуя предельно жестко, разоружали и арестовывали его людей – всего 52-й дивизией было захвачено 1390 равногорцев и 386 немцев[833].

Среди пленных были и русские, вероятно, из числа отставших от своих или оставшихся в городе дезертиров (одного из них упоминает Плескачев). Лейтенант Крамер в своем официальном докладе писал, что в тот же вечер видел промаршировавшую мимо него группу пленных шуцкоровцев, а затем слышал выстрелы, доносившиеся с той стороны, куда их отвели[834].

К этому времени Драголюбом Михайловичем был издан приказ всем силам ЮАвО отступать из Сербии в Боснию. Предписывалось по возможности взаимодействовать с Красной армией и ни в коем случае не вступать с ней в конфликт[835]. Соединение колонн произошло на высотах в районе Чачака. При этом немецким командованием четники продолжали считаться, по крайней мере, нейтральной, если не союзной силой. Но это было не так: равногорцами был получен приказ их командующего в Сербии Мирослава Трифуновича всеми силами атаковать и захватить город. Насколько можно судить, не все командиры отступающих были настроены вступать в борьбу и, согласно докладу поручника Стевана Войновича, в нападении 16 октября участвовали лишь Южно-моравская группа корпусов (1500 человек) и штабная рота IV группы ударных корпусов майора Драгослава Рачича. Им удалось захватить немецкие опорные пункты в окрестностях города, но на этом успехи закончились[836].

В тот день в полном составе и без сопротивления были взяты в плен 1-я и 2-я роты 2-го полка, как уже писалось выше, переброшенные в район из Белграда. Первая из них размещалась в селе Коневичи юго-восточнее города, а другая – за мостом в 1,5 км северо-восточнее его. Точные потери нам установить не удалось, но известны имена 33 пропавших без вести из их состава (включая гауптмана Николая Бреннеке, лейтенанта Василия Кутузова и военного чиновника Владимира Рыбушкина)[837].

Часть пленных (обер-лейтенант Алексей Кубаркин, солдаты и унтер-офицеры Дмитрий Ляшенко, Евгений Андреев, Александр Жилин и другие) впоследствии смогла бежать и присоединиться к своим. Один из них, молодой радист 1-й роты Юрий Доманский[838], в своих воспоминаниях объясняет, почему подразделение сдалось так легко: по его словам, село было заполнено четниками еще до их нападения («куда ни глянешь, всюду торчат бородищи»). При захвате он успел сжечь радиошифры. Доманский точно называет номер штаба равногорского соединения – «110» (Южно-моравская группа корпусов) и вспоминает, что по приказу его командира (майора Младена Младеновича) за попытку побега были расстреляны ротный фельдфебель и еще один пленный[839].

Накануне в Чачак прибыли I батальон и штаб 4-го полка. Замещавший командира 1-й роты лейтенант

Алексей Рышков вспоминал: «Я проснулся от толчка, кто-то меня будил. Открыв глаза, я увидел перед собой наклоненное лицо офицера для связи, кричавшего: «Schnell! SchnęII/»[840]

Не прошло и нескольких минут, как рота, поднятая по тревоге, бежала вдоль улицы. На ходу хауптман объяснил мне, что четники разоружают 2-ю роту 2-го полка, полковника Бреннеке. Когда мы перебежали по мосту через речку, отделявшую Чачак от села Любичево