Марш мертвецов - [74]

На полу валялись осколки разбитой вазы. Я отыскал самый длинный и сжал его в руке, поморщившись от боли, когда острый край впился в кожу. То еще оружие, но уж какое есть.

До меня донесся звук открывающейся входной двери. У них ключи. Я сделал шаг к выходу из комнаты, но тут же застыл. Снаружи меня точно засекут. И потом, там негде прятаться. Я нырнул под покрывало, зарываясь с головой, слегка взбил его изнутри и замер. Укрытие что надо…

Снизу раздались голоса. Преследователи явно не видели необходимости таиться. Я моментально узнал Винсента по вечному нытью:

— Можно подумать, мне больше, блин, заняться нечем. А то он сюда полезет, как же, черта с два! Он уже небось на Аляску умотал или в Альпы дернул.

— Конечно. Только Кардинал велел съездить и проверить, а раз Кардинал велел съездить и проверить, надо ехать и проверять. — Второй голос незнакомый.

— Садись, пять. — Винсент сочился ядом сарказма. — Дуй к задней двери, проверишь. Заодно глянь пиво в холодильнике, а если нет, завари чаю.

Задняя дверь! Я ее оставил приоткрытой на случай, если придется быстро уносить ноги.

— Винсент, — раздался через несколько секунд приглушенный и настороженный голос второго, — она открыта. Здесь кто-то был.

— Черт! — Долгое молчание. — Ладно. Обыщем дом. Ты понизу, я поверху. Осторожно. Этот засранец, может, еще тут. Если что увидишь, стреляй. Не рассусоливай.

— А подмогу не будем вызывать?

— Думаешь, мы сами с этим говнюком не справимся?

— Надо доложить.

— Что доложить? Что дверь открыта? Может, бомж забрался или дети. Сперва обыщем сами. Если найдем его, пристрелим и доложим.

Включив фонарик, он начал медленно подниматься по лестнице. Дубина. Никогда не понимал, зачем Тассо его держит. Он же тупой тормоз. Если я выберусь живым, то исключительно благодаря тормозу Винсенту.

Сперва он проверил уборную, потом мою спальню, потом гостевую комнату, потом кладовку. Наконец добрался до заветной двери. Включил свет и начал осматриваться. Я затаил дыхание под покрывалом, стараясь не шевелиться.

— Черт! — буркнул он, шагая ко мне. Вот он, совсем рядом!

Я хотел выскочить, но тело не слушалось. Как будто парализовало. Сейчас он подойдет и убьет меня, а я ни рукой, ни ногой…

Он сел на край кровати.

— Черт, — повторил Винсент, зажигая сигарету. — Ведь мог бы сейчас телку снять. Ублюдочный Форд. Когда-нибудь…

Незаслуженное везение. Я сам загнал себя в ловушку, спрятавшись тут, и должен был бы заплатить за свою ошибку по справедливости. Но фортуна бывает неожиданно великодушна.

Превозмогая боль, я зажал в ладони зазубренный осколок и рывком сел. Винсент отлично просматривался сквозь тонкую ткань покрывала, поэтому я не стал тратить время на то, чтобы выпутаться из постельного белья. Громила, должно быть, остолбенел при виде ожившей постели.

Зажав Винсенту рот рукой, я запрокинул ему голову, а другой рукой с размаху вонзил острие импровизированного кинжала в горло. Осколок треснул пополам. Я воткнул второй осколок и несколько раз полоснул им по горлу Винсента слева направо. Громила забился, пытаясь вырваться, но было поздно. Его теплая кровь хлынула, как полчище библейской саранчи из прорехи в небесах, заливая грудь, постельное белье, кровать и меня. Через несколько секунд он перестал дергаться и замер навеки.

Я убил человека.

Мое первое убийство. Я столько раз о нем думал. Гадал бессонными ночами, как почувствую себя, когда наконец перейду грань. Теперь я знаю.

Сбросив покрывало, я поднял руку. Дотронулся до своих губ, которые, оказывается, изогнулись в улыбке. Мне хорошо. Убивать — это по мне. В этом мое предназначение. Я осознал в тот момент, что, чем бы я ни занялся — кем бы ни стал, — прежде всего я киллер. Кардинал может мною гордиться.

Я скатился с кровати, вытащил из обмякшей руки Винсента пистолет и двинулся к двери, прихватив по дороге еще один осколок вазы. Без крайней необходимости стрелять не буду — чтоб без лишнего шума.

Шлейф липкого запаха смерти тянулся за мной, когда я вышел из комнаты. Я собирался подкараулить и прирезать напарника Винсента на верхней площадке лестницы — поднимется же он наверх рано или поздно. А потом спокойно подумаю, что делать с тем, который остался снаружи, в машине.

Однако планы пошли лесом, потому что, когда я вышел на площадку, второй как раз поднимался по ступенькам. Меня он увидел сразу, как только я выступил на свет. Он тут же принялся стрелять, крикнув что-то неразборчивое, но прицелиться в панике не успел, поэтому мазал по-страшному.

Я, не двинувшись с места, подождал, пока пули просвистят мимо, а потом прицелился и выстрелил. Резиновая уточка в ванне имела больше шансов выжить, чем бедолага на лестнице. Первая же моя пуля пробила ему дыру в сердце. Вторая вышибла ему глаза, размозжила череп и отбросила навзничь.

Кинувшись вниз по ступенькам, я перепрыгнул через лежащее у подножия тело, понимая, что на все про все у меня считаные секунды. Через входную дверь я вылетел на улицу. Шофер преследователей, уже успевший выбраться и притаиться за машиной, едва завидев меня, открыл огонь. Я нырнул в редкие кусты перед домом и оттуда тоже принялся стрелять. Первая пуля угодила в машину, в нескольких дюймах от головы шофера. Вторая задела его по уху. Третья должна была убить наповал.