Марокко. Год в Касабланке - [63]
Когда я спросил Азиза, как можно добиться подобного совершенства без электрического оборудования и сложных устройств, он ответил:
— Если тебе нужно убить муху, ты можешь создать ядовитый газ из сложных химических веществ или изобрести машину со скоростным хлопающим механизмом. Но есть и совсем другой подход. Ты можешь научиться думать, как думает муха. На это, конечно, уйдут годы, но как только ты это постигнешь, ты сможешь полностью управлять мухой. Наши инструменты не впечатляют, но ими пользуются муалемы, которые достигли величайшего мастерства в их применении, инструменты подчиняются мастерам, которые могут создавать совершенство, поскольку обладают внутренним знанием.
Главным недостатком Камаля была его привычка внезапно исчезать. Он пропадал по нескольку дней кряду. И каждый раз я беспокоился подобно мамаше девочки-подростка, которая не пришла домой после вечеринки. Но в данном случае мое беспокойство было вызвано не глубокой любовью к нему, а скорее страхом остаться без помощника.
За те недели, что он проработал у меня, Камаль продемонстрировал редкую оригинальность мышления. Он мог решать проблемы как никто из тех, кого я встречал до сих пор, и к тому же он умел общаться с темным «дном» Касабланки. Казалось, ему по силам любая проблема: где взять дешевый собачий корм, как отыскать пропавшие документы, где достать дешевый «левый» песок. Когда Камаль был рядом со мной, я был спокоен и собран, не сомневаясь, что в случае чего мы можем ответить на любой вызов. Но я серьезно беспокоился, что однажды мой помощник навсегда исчезнет — например, разобьется насмерть, возвращаясь из бара на машине пьяным в стельку, каким он чаще всего и бывал вечерами.
Со временем Камаль все больше и больше вникал в проблему с документами на Дом Калифа. Он понимал детали лучше кого бы то ни было и использовал свои контакты в преступном мире, чтобы продвигать ситуацию с документами в нужном направлении. Зачастую я даже не знал, что он делает для меня за кулисами. Ибо мой помощник был не из тех, кто легко расстается с информацией. На прямо поставленные вопросы он чаще всего отвечал другими вопросами.
Страх, который я испытывал, представляя, что Камаль исчезнет навсегда, можно было сравнить только с боязнью того, что он может каким-то образом отобрать у меня Дар Калифа. Чем больше я узнавал этого человека, тем больше понимал, что ему нельзя верить.
Ближе к концу января он послал мне эсэмэску, в которой просил встретиться с ним в кафе напротив разваливавшейся гостиницы «Линкольн». Причем срочно. Кафе утопало в полуденном тумане сигаретного дыма, запах табака был настолько сильным, что забивал аромат черного арабского кофе, который подавали всем посетителям. Сквозь дым я попытался разглядеть ряды усатых мужчин в шерстяных джеллабах и остроносых желтых туфлях. Камаля среди них не было. Я посмотрел на часы и убедился, что пришел вовремя, а он, как всегда, опаздывал, несмотря на мои регулярные призывы к пунктуальности. Я сел за столик, выпил чашечку café noir и стал смотреть на улицу. Прошел час. Потом другой. Пора было уже возвращаться домой, но что-то удерживало меня там, интуиция подсказывала, что остаться здесь — в моих же интересах.
Только я успел выпить уже четвертый эспрессо, как в кафе влетел Камаль. Он вел за собой женщину небольшого роста, одетую в паранджу, на лице его застыла широкая, от уха до уха, улыбка. В большинстве марокканских кафе посетители — мужчины, и только мужчины. Женщины избегают заходить туда, относясь к подобным заведениям презрительно, как к бастионам выдуманного мачизма. Поэтому появление здесь женщины в парандже, пробивающейся сквозь клубы сигаретного дыма, можно было посчитать почти сенсацией. Все усатые посетители кафе уставились на нее. Некоторые из них даже уронили свои газеты. Кое-кто застучал тростью по полу в знак протеста. Камаль уселся рядом со мной и выдвинул стул для своей гостьи.
— А вот и она.
— Кто?
— Ну, та chica.[9]
— Какая еще chica?
— Та, на которой вы будете жениться.
Прежде чем я успел произнести хоть слово, паранджа была откинута. Лицо, скрытое под ней, оказалось настолько ужасным, что я непроизвольно отпрыгнул в сторону. У женщины были впалые, покрытые шрамами щеки, как будто она чем-то болела. Нос был разъеден, голова лысая, а правый глаз отсутствовал.
— О боже, — сказал я, стараясь скрыть ужас.
— Но вы сами просили пострашнее.
— Я вообще не говорил, что мне кто-то нужен.
— Вы нужны ей так же, как она нужна вам, — продолжал настаивать Камаль.
— Не понял.
— У нее маленькие дети. Двое. Как она может растить их без вашей помощи?
Женщина, которую мой помощник назвал Кенза, улыбнулась. Я улыбнулся в ответ, чтобы не расстраивать ее.
— Вы ей нравитесь, — сказал Камаль.
— Мы найдем другое решение, — процедил я сквозь зубы. — Мне не нужна вторая жена.
