Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - [97]

После того как наследники Херцога в 2010 году подали свой иск в суд в Вашингтоне, дело начало перерастать чуть ли не в политический конфликт между США и Венгрией. Наследники были американскими гражданами уже не в первом поколении. Их противостояние с венгерскими властями было освещено в газетах, в том числе в The New York Times, и получило поддержку политического истеблишмента. В дело вмешались несколько американских политиков, в том числе сенаторы Хиллари Клинтон и Эдвард Кеннеди. В 2008 году Клинтон лично писала об этом деле тогдашнему министру иностранных дел Венгрии Кинге Гёнц, однако результатов это не имело.

В феврале 2011 года Венгрия отвергла иск, заявив, что Апелляционный суд по федеральному округу Колумбия не обладает юрисдикцией в данном споре, — с чем американский суд не согласился. Венгрия подписалась под Вашингтонскими принципами в 1998 году и, кроме того, поддерживает торговые отношения с США. Апелляционный суд посчитал, что налицо конфликт собственников, который может нанести ущерб торговому сотрудничеству двух стран. При этом суд вычеркнул из списка одиннадцать произведений, вошедших в соглашение 1973 года, согласно которому наследники получили приблизительно 100 000 долларов в качестве компенсации.

«Венгрия предпочла истолковать это соглашение таким образом, что американские граждане в будущем не смогут предъявлять венгерским музеям никаких реституционных требований, — говорит Чарльз Голдштейн из Комиссии по виндикации произведений искусства. — Поэтому собственность семьи Херцог была конфискована. Но это в корне неверный подход! Затем они также стали утверждать, что никакие реституционные требования относительно конкретных произведений искусства в годы коммунистического режима предъявлены не были и, следовательно, срок давности по этому преступлению истек. Но это абсурд, так как никакие требования такого рода в коммунистическую эпоху предъявлены быть не могли. И уж точно не американцами. Венгрия — самый яркий отрицательный пример реституции».

Весной 2013 года американский суд согласился принять иск наследников к венгерскому государству, и венгерское правительство было вынуждено пойти на переговоры. Политическое давление на Венгрию также усилилось. Специфика ситуации заключается в том, что истцы, похоже, могли выиграть дело только в американском суде. Так, Апелляционный суд федерального округа Колумбия, в свою очередь, объявил упомянутое решение венгерского суда от 2008 года неправомочным. Сам факт оспаривания американским судом решений венгерского суда создает риск, что общественное мнение будет настроено еще больше против реституционных процессов. В конце концов исход дела Херцога определит, вероятно, политика, а не юриспруденция.

Однако за годы, прошедшие с крушения коммунистического режима в 1989 году, Венгрия так и не смогла до конца разобраться со своим нацистским прошлым. И шовинизм, и антисемитизм до сих пор здесь широко распространены. На парламентских выборах 2010 года ультраправая партия «За лучшую Венгрию» (более известная как «Йоббик») получила 16,7 % голосов. Многие члены партии открыто высказывают антисемитские и неофашистские взгляды.

Несмотря на свою позицию в деле Херцога, Венгрия не замедлила воспользоваться Вашингтонскими принципами, чтобы вернуть себе предметы искусства, похищенные из венгерских музеев солдатами Красной армии. В 1998 году венгерский исследователь Ласло Мравик составил каталог пропавших произведений под названием Sacco di Budapest — «Разграбление Будапешта». Итальянское название отсылало к печально знаменитому эпизоду из истории Рима — Sacco di Roma, разграблению Рима войсками Карла V в 1527 году. В каталоге перечислено 80 000 исчезнувших произведений, большая их часть, по мнению Мравика, оказалась в Советском Союзе. Тот факт, что Венгрия сама потеряла во время войны огромное количество произведений искусства, отнюдь не упростил процесс реституции для венгерских евреев.

В Восточной Европе вопрос часто сводится к тому, кто именно является жертвой и, следовательно, имеет право на реституцию. Многие восточноевропейские страны неохотно признают себя агрессорами, так как считают, что прежде всего были жертвами и нацистской Германии, и Советского Союза. По мнению Уэсли Фишера из Claims Conference — он следит за развитием стран Восточной Европы с 1970-х годов, — это очень распространенная проблема в регионе.

«В Восточной Европе многие страны подошли к решению этого вопроса односторонне, — говорит Фишер. — Например, Польша борется за то, чтобы вернуть себе произведения искусства, похищенные из музеев страны. В то же время они отнюдь не спешат разобраться с работами, которые были украдены у других и теперь входят в польские коллекции. Так же обстоит дело со многими восточноевропейскими странами, в том числе прибалтийскими государствами. Считая себя жертвой геноцида, учиненного Советским Союзом, они рассуждают примерно так: почему мы должны что бы то ни было возвращать евреям, когда мы сами столько страдали?»

Польша — одна из тех стран, где реституция была наименее успешной. Польша избегает разговора не только о произведениях искусства, но и вообще о любом имуществе. До войны почти треть варшавской недвижимости принадлежала евреям. Довоенные активы польских евреев — это очень щекотливый политический вопрос в Польше.