Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - [96]
В Восточной Европе смотрят на реституцию совсем иначе, чем в Западной, — исторический опыт и политическая культура здесь совсем иные. Венгрия, возможно, самый яркий тому пример. Картина Кранаха когда-то принадлежала барону Мору Липоту Херцогу. Его знаменитая коллекция сейчас является предметом последнего нерешенного спора о реституции, корни которого уходят во времена Второй мировой войны.
27 июля 2010 года в Апелляционный суд по федеральному округу Колумбия в Вашингтоне поступило исковое ходатайство на тридцати семи страницах. После многих лет бесплодных переговоров терпение наследников барона Мора Липота Херцога лопнуло. Иск был адресован не конкретному музею, а Венгрии в целом и главным художественным музеям страны. Ответчики обвинялись в том, что владеют произведениями, похищенными из коллекции Херцога во время Второй мировой войны. Речь шла о сорока работах, многие из которых были выставлены публично. Стоимость работ была оценена истцами более чем в 100 миллионов долларов. Такую цифру назвали наследникам арт-дилеры и аукционные дома после оценки работ по фотографиям. В коллекцию, на которую претендуют наследники, кроме Лукаса Кранаха Старшего, входили такие семейные сокровища, как произведения Густава Курбе, Франциско де Сурбарана и «Моление о чаше» Эль Греко. В будапештском Музее изобразительных искусств картина Эль Греко висит всего через несколько залов от «Благовещения Иоакима». «Моление о чаше» — это почти экспрессионистская работа: Иисус смиряется со своей судьбой под бурным небом Эль Греко.
Отношения Венгрии и нацистской Германии отчасти напоминают немецко-австрийские отношения. После войны Венгрия, точно так же как и Австрия, говорила о себе как о жертве нацизма, хотя в действительности все было не так просто. Венгрия стала союзником нацистской Германии не только для того, чтобы избежать возможной агрессии Советского Союза: венгерские фашисты считали нацистов образцом для подражания и более чем охотно помогали им в деле уничтожения венгерских евреев. В Партии скрещенных стрел, созданной по образцу НСДАП, насчитывалось более 300 000 фанатично настроенных членов.
Дело Херцога выделялось еще и тем, что Денеш Чанки, директор будапештского Музея изобразительных искусств в 1940-х годах, лично участвовал в конфискации коллекции. В мае 1944-го, когда Комиссия по произведениям искусства разыскала коллекцию Херцогов, почти все члены семьи уже бежали из страны — сначала в Португалию, потом в США и Аргентину.
Иск, поданный наследниками, на самом деле касался лишь небольшой части коллекции барона Мора Липота Херцога (в целом, как мы уже говорили, собрание насчитывало 2500 работ). После конфискации коллекцию поделили. Часть ее осталась в венгерских музеях, часть была вывезена в Германию и потом попала в руки Красной армии. Часть коллекции, обнаруженную западными союзниками, возвратили в Венгрию, и сразу после войны наследникам Херцога удалось что-то из этого вернуть себе — в тот короткий промежуток времени, пока в стране не сменился режим. Хотя Венгрия и государственные музеи официально признали семью Херцог собственниками коллекции, они чинили всяческие бюрократические препоны, чтобы удержать бо́льшую часть произведений в стране. С приходом коммунистов все переговоры были прекращены. Когда в конце 1940-х Европу разделил железный занавес холодной войны, эта коллекция, как и многие другие, на сорок с лишним лет оказалась вне досягаемости.
Только в 1989 году, после падения Берлинской стены, наследники смогли возобновить переговоры с Венгрией. Их вела дочь барона Эржебет Вейсс де Чепель. Сорок лет спустя произведения по-прежнему были выставлены в государственных музеях, но на табличках было указано, что они принадлежат семье Херцог.
Эржебет умерла в 1992 году, и перед смертью ей удалось вернуть шесть небольших картин и одну деревянную скульптуру. Но шедевры Кранаха и Эль Греко так и оставались в музеях.
После смерти Эржебет дело продолжила ее дочь, Марта Нейренберг. В 1998 году Венгрия участвовала в Вашингтонской конференции и одобрила ее принципы. Венгерская делегация признала, что Венгрия была союзником Германии, но что в преступлениях против евреев виноваты в первую очередь немцы и венгерский марионеточный режим, навязанный нацистской Германией. Был признан также и тот факт, что в государственных музеях есть работы, отнятые у венгерских евреев, и делегация обещала «вернуть их или возместить ущерб жертвам Холокоста». Но эти слова так и не были подтверждены конкретными действиями.
Наоборот, в 2008 году венгерский суд постановил, что коллекция не будет возвращена семье и все дальнейшие требования по реституции следует отклонить. Суд ссылался на договоренность между США и Венгрией от 1973 года, согласно которой Венгрия обещала выплатить еврейским семьям компенсацию за утерянное имущество. Такую компенсацию, по мнению суда, должны были получить и наследники Херцога.
Начиная с 1950-х годов многие еврейские семьи в разных странах получали финансовое возмещение за имущество, утраченное во время войны. Компенсация, как правило, выплачивалась в том случае, когда удавалось подтвердить, что имущество утеряно, но реституция не представляется возможной по практическим или политическим причинам. Компенсация чаще всего имела символический характер и редко возмещала реальный ущерб. Однако впоследствии в делах по реституции эти компенсации часто становились причиной осложнений в суде: вопрос заключался в том, можно ли считать эту компенсацию полным возмещением за утраченное произведение? И если да, то не следует ли отклонить дальнейшие притязания наследников?
