Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - [44]

Портрет «Мужчины в золотом шлеме» Рембрандта ван Рейна долго считался лучшим произведением голландского живописца, хотя сегодня многие специалисты считают, что писал его не сам мастер, а кто-то из его учеников. Об этом Гитлер, разумеется, ничего не знал — для него Рембрандт был великим художником Северной Европы. В словах Гитлера звучали отголоски рассуждений Юлиуса Лангбена, автора книги «Рембрандт как воспитатель», которую фюрер читал. Под влиянием Лангбена нацисты чувствовали особенное родство с Рембрандтом, чьи драматические светотеневые эффекты нашли отражение в драматизме нацистских факельных шествий и ночных партийных съездов в лучах прожекторов. Кроме того, нацисты считали Рембрандта лучшим выразителем идеи «крови и почвы» (Blut und Boden) — кровной привязанности германской расы к своей земле. Согласно Лангбену, Рембрандт был самим воплощением германской художественной души, художником, полностью свободным от интеллектуализма и декаданса.

Как и Лангбен, Гитлер отлично знал об отношении Рембрандта к еврейской общине Амстердама. Поэтому любовь нацистов к голландскому мастеру не была безоговорочной. Ребмрандт не только писал амстердамских евреев — он жил среди них и тесно общался с ними. В альбоме, изданном в Германии в 1937 году, примерно на каждом четвертом портрете были изображены люди, «которых можно идентифицировать» как евреев.

Многие исторические сюжеты Рембрандта были заимствованы из Ветхого Завета и навеяны новым прочтением Библии, которое предложила Реформация. Кроме того, Рембрандт использовал еврейскую историю как фон для современной ему действительности, например символически связав завоевание евреями Ханаана и борьбу Нидерландов за независимость. В XVII столетии в Северной Европе трудно было найти художника, связанного с еврейством более тесными узами, нежели Рембрандт. Сегодня историки искусства не уделяют столь пристального внимания еврейским сюжетам у Рембрандта, однако нацистам, чтобы «оправдать» художника, пришлось прибегнуть к исключительным мерам.

Многие из них, правда, отвергли Рембрандта как «художника гетто». Но это не остановило волну повального увлечения Рембрандтом, которая захлестнула Германию в 1940 году.

К маю 1940-го Вторая мировая война продолжалась уже восемь месяцев. Два решительных броска в апреле — и Германия обрела контроль над Данией и большей частью Норвегии, которая, однако, продержалась до 10 июня. Но на Западном фронте с сентября 1939 года, когда произошло несколько боев местного значения на франко-германской границе, и до мая следующего года не прозвучало практически ни одного выстрела. Неприятное многомесячное затишье породило несколько журналистских названий новой войны. В Германии ее прозвали «сидячей войной», Sitzkrieg, в Великобритании — «фальшивой», the phoney war, во Франции — «странной войной», drôle de guerre. Но тишина была обманчивой. Мало кто успел понять, что такое тактика блицкрига, «молниеносной войны»: нацисты внезапно наносили мощный удар авиацией и танковыми войсками, не давая противнику возможности опомниться и консолидировать свои силы.

Большинство жителей Парижа, Амстердама и Лондона чувствовали себя относительно спокойно — линия фронта пока пролегала на безопасном расстоянии. Разгром Польши — другое дело: в представлении союзников ее отсталая армия не шла ни в какое сравнение с французской, которую считали лучшей в мире (хотя на самом деле ее вооружение и стратегии давно устарели). Западные державы не сделали никаких выводов из польского поражения, и эта ошибка имела серьезные последствия.

Даже когда немецкое наступление все-таки началось, его не сразу приняли всерьез. Вечером 9 мая немецкие войска вошли в Люксембург, утром 10 мая перешли границу Нидерландов. Чтобы занять стратегически важные объекты, на нейтральную страну был сброшен многотысячный воздушный десант, в то время как 18-я немецкая армия продвигалась все дальше вглубь голландской территории. После трех дней наступления нидерландские войска оказали неожиданно жесткое сопротивление под Роттердамом и на время остановили немцев. В ответ последовал акт воздушного террора. Люфтваффе имело безусловное преимущество в воздухе, и голландцы оказались совершенно беспомощны, когда немцы сбросили на Роттердам примерно сотню тонн бомб, убив около тысячи человек и оставив без крова более 70 000. Похожая участь грозила Утрехту, но в тот же вечер Нидерланды подписали акт о капитуляции. Немцы двинулись дальше, на Бельгию, где к сопротивлению уже готовились франко-британские войска. Никто не знал, что нападение на Нидерланды и Бельгию было ловушкой, чтобы заманить войска западных союзников на север, тогда как главное наступление — при помощи танковых войск — готовилось через Арденнский лес, считавшийся непроходимым для танков. Несмотря на численное превосходство британских и французских войск, атака стала для них неожиданностью. Всего через две недели за спиной сосредоточенных в Бельгии сил немцы добрались до Ла-Манша, окружив на берегу полмиллиона французских и британских солдат. Битва на Западном фронте была окончена, едва успев начаться.