Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - [114]

Личный секретарь Гитлера и начальник партийной канцелярии НСДАП Мартин Борман — один из главных соперников Геринга, боровшийся с ним за благосклонность фюрера, — отдал приказ ответственному офицеру СС застрелить рейхсмаршала. Офицеры СС, как правило, фанатично исполняли приказы начальства, но именно этот засомневался: ведь СС тоже строила планы на будущее после падения нацистской Германии. И Геринг был освобожден в результате тайного сговора СС и размещенного поблизости подразделения люфтваффе.

8 мая Геринг сдался американским войскам недалеко от австрийского Маутерндорфа. Лейтенанту Джерому Шапиро он отдал свой золотой «вальтер ППК» и церемониальный кортик с рукояткой из слоновой кости. Потом спросил, когда он сможет увидеть Эйзенхауэра. Однако вместо встречи с главнокомандующим союзников отправился за решетку.

Тем временем в Альтаусзее разворачивались драматические события, подробности которых до сих пор не до конца известны. 19 марта Гитлер издал приказ под названием «План „Нерон“», подразумевавший полное уничтожение инфраструктуры и культурных ценностей. Ничто не должно было достаться ни врагу, ни немецкому народу, который, по мнению Гитлера, оказался недостоин победы и поэтому был обречен на гибель. Жестокость приказа немного смягчил Альберт Шпеер, решив игнорировать его и даже по возможности противостоять уничтожению. Правда, наиболее исполнительные приспешники фюрера уже начали подрывать уцелевшие заводы, водохранилища, продовольственные склады, электростанции и прочие ключевые объекты. Курировали выполнение приказа гауляйтеры — высшие партийные руководители на местах. Гауляйтер Август Айгрубер, на чьей территории находилась шахта в Альтаусзее, был полон решимости исполнить приказ. Айгрубер был брутальным и фанатичным нацистом, не питавшим ни малейшего интереса к сокровищам культуры.

Именно он приказал подготовить к взрыву восемь авиабомб, загруженных в шахту вместе с произведениями искусства. Айгрубер ни при каких обстоятельствах не собирался позволить «большевикам или евреям» завладеть ценностями, спрятанными в недрах горы, — пусть они лучше навсегда будут погребены там. Коллекция, предназначенная для Музея фюрера в Линце, оказалась на грани полного уничтожения, и это было отчасти результатом нерешительности самого Гитлера. Сначала он отдал приказ взорвать лишь вход в шахту, тем самым надежно замуровав коллекцию. Но когда узнал, что это может вызвать обрушение подземных сводов или наводнение в шахте, засомневался. Что лучше — погубить коллекцию или отдать в руки врага? Он колебался так долго, что это вызвало смятение среди подчиненных. В личном завещании Гитлера, однако, вполне определенно говорится, что произведения искусства должны быть сохранены для «создания галереи в моем родном городе Линце».

В конце апреля из рейхсканцелярии пришел приказ, что произведения искусства, спрятанные в шахте Альтаусзее, следует исключить из «Плана „Нерон“», но поскольку поступил этот приказ не лично от Гитлера, Айгрубер решил его пока проигнорировать. Получить личное подтверждение фюрера было уже невозможно: 27 апреля связь с Берлином прервалась, а три дня спустя, 30 апреля, Гитлер застрелился в своем бункере.

Айгрубер начал готовить взрыв. Немецкий управляющий рудниками в Альтаусзее Эммерих Пёхмюллер понимал, что, если ничего не предпринять, шахта обречена. Втайне от Айгрубера Пёхмюллер с инженером Отто Хёглером начали готовить расчеты, которые позволили бы забаррикадировать вход в шахту, используя минимальное количество взрывчатки. Однако один из людей Айгрубера заметил, что Пёхмюллер и Хёглер пытаются вывезти ящики с бомбами из шахты. Тогда гауляйтер поставил у входа шесть часовых, приказав им стрелять в любого, кто прикоснется к ящикам с взрывчаткой. Третьего мая в Альтаусзее выехала группа инженеров из гестапо.

Но надежда еще оставалась. Шахтеры, принимавшие участие в спуске ценностей в шахту, хотели спасти ее так же отчаянно, как Пёхмюллер и Грубер, правда, по совершенно другой причине. Шахта кормила их семьи с самого Средневековья. Они не могли позволить какому-то нацистскому лидеру лишить их хлеба.

Один из шахтеров, Алоиз Раудашль, случайно узнал, что поблизости находится Эрнст Кальтенбруннер — один из самых страшных нацистских палачей, обергруппенфюрер СС и начальник Главного управления имперской безопасности (RSHA), отвечавшего за политическую разведку и тайную полицию рейха. В ведении RSHA находились, в частности, айнзацгруппы — специальные «эскадроны смерти», в годы войны хладнокровно уничтожившие на оккупированных территориях как минимум миллион человек. Поговаривали, что Кальтенбруннера побаивается сам Гиммлер. Осенью 1946 года Кальтенбруннер будет признан виновным в преступлениях против человечности и повешен в Нюрнберге.

Кальтенбруннер был австрийцем, вырос неподалеку от Альтаусзее и сейчас намеревался спрятаться в родных краях. Через общего знакомого Раудашль уговорил Кальтенбруннера вмешаться. В половине второго ночи на 4 мая у гауляйтера состоялся разговор с руководителем имперской безопасности. Даже оголтелому фанатику Айгруберу пришлось отступить перед таким человеком, как Кальтенбруннер.