— Да замолчи ты! — отмахнулась мать. Похоже, это те женщины, которых привезли в том же грузовике, на котором я проскочил в поместье. Клетка — вторая от начала.
— Я ей не поверила, а она сказала, что он трупы на свалку выкидывает, — девочка не спешила выполнять пожелания матери и продолжала говорить все быстрее и быстрее. — Там целая яма с трупами, я сама видела! А еще Галка сказала, что того, кому удается спрятаться от охотников, оставляют в живых и платят приз в десять тысяч соболей.
— Твоя Галка брешет, — сказала мать. — А ты веришь всему. На свалке есть яма, куда свозят трупы тех, кого не похоронили. Всякое нищее отребье.
— Нет, мама, там были не нищие! — воскликнула девочка. — И они были все изранены, бродяги так не выглядят!
— Зачем ты мне говоришь все это, Ариночка? — устало пробормотала мать.
— Это все из-за тебя, — жестко отчеканила девочка. — Отец решил от тебя избавиться, потому что ты с ним плохо обращалась!
— Не смей, — прошептала мать. — Просто у отца появилась другая, молодая… Когда ты будешь взрослой, то…
Тут женщина задохнулась слезами. Рыдания были негромкие и сухие. Обреченные.
— Мамочка… — прошептала девочка. И тоже тихонько заплакала.
Я понял, что больше не могу. Почувствовал, как внутри закипает ярость. Нечего было и думать, чтобы прямо сейчас кидаться на Матонина, который всю эту гнусь устроил, но я должен был попытаться сделать что-то прямо сейчас.
Я соскользнул с крыши вольера и выглянул в проход между клетками. Похоже, маму и дочку припасли на «второе отделение», а сейчас на арену водили животных и людей из клеток первого ряда. Здесь было пусто, а из всего освещения была только тусклая лампочка у дальней стены прохода.
Я подкрался к клетке матери и дочери.
— Пожалуйста, не кричите, — сказал я шепотом.
Девочка тихонько ойкнула.
— Что? Кто здесь? — спросила мать. К счастью все-таки шепотом.
— Я здесь совсем по другому делу, — прошептал я. — Могу открыть замок на вашей клетке…
— И чем нам это поможет? — тоскливо проговорила мать. — Тут вокруг сплошные заборы и всюду охрана. Или вы можете провести нас невидимками по какой-нибудь тайной тропе?
— Увы… — сказал я.
— Кто вы такой и что вам нужно? — спросила мать.
— Вряд ли вы меня знаете, — ответил я, склонившись к замку на клетке. В этот раз у меня с собой было несколько подходящих на роль отмычек железок. Гораздо удобнее гиениной зубочистки. Замок послушно звякнул, дужка выскочила из паза.
— И что вы предлагаете нам делать? — спросила мать.
— Мама, если мы сумеем убежать, Безумный Юрий больше не будет на нас охотиться! — горячим шепотом проговорила девочка.
— Нас поймают, стоит нам только высунуться во двор, — сказала мать. — Если хотите нам помочь, лучше дайте мне нож. Я зарежу Арину, а потом зарежусь сама. Даже если у нас получится убежать, то дома у нас все равно больше нет.
— Мама, что ты такое говоришь?! — в голосе девочки зазвучал страх.
— У вас есть нож? — женщина вцепилась пальцами в решетку. — Хотите расскажу, что с нами сделают? Я знаю, слышала, о чем мой муж договаривался с Матониным. Нас выведут на арену. Меня привяжут, а Аришку отдадут трем грязным бродягам. Чтобы они ее на глазах у всех обесчестили. Потом они выпустят голодного медведя. А потом выкинут наши трупы в лес, чтобы все решили, что мы просто неудачно погуляли. Мой муж так гордился, что так все красиво придумал. Публика должна плакать от восторга… Дайте мне нож, слышите?!
— Я не хочу умирать! — почти в полный голос воскликнула девушка.
— Ты все равно умрешь сегодня, — сказала женщина. — Просто можно это сделать быстро, одним ударом в сердце. А можно долго и мучительно. После публичного позора. Нам больше некуда возвращаться, ты же знаешь!
— А бабушка? — спросила девочка и всхлипнула. — Мы же можем добраться до Томска как-нибудь, мы ведь уже летали туда на цеппелине… Твоя мама еще в прошлом году говорила, что мы можем приезжать, когда хотим… Мамочка, давай хотя бы попытаемся!
— Ничего у нас не выйдет, — сказала женщина. — Если вы правда хотите нам помочь, незнакомец, дайте мне нож!
Она была так убедительна. От ее слов веяло такой кошмарной безысходностью, что я уже даже почти потянулся к рукоятке ножа. Замер, когда коснулся оружия.
Что я собираюсь сделать сейчас? Я что, просто отдам им нож и уйду?
Окей, а что я МОГУ сделать? И могу ли хоть что-нибудь вообще?
— Мама, мамочка… — девочка снова тихонько заплакала. — Почему все вообще так? Это не должно быть так, совсем не должно… Пожалуйста, кто бы вы ни были, помогите. Убедите ее как-нибудь!
Голос девушки дрожал, иногда звучал громче, чем мне бы хотелось. Может привлечь чье-то внимание… В этот момент арена взорвалась воплями и аплодисментами. А у меня появилась идея. Я придвинулся к решетке вплотную.
— Постарайтесь сейчас внимательно выслушать то, что я скажу…
