Мародер без диплома - [56]
— А Яков Брюс был магом? — спросил я. Надо же было сравнить. В моем мире про этого сподвижника Петра I и то ходили слухи, что он колдун и чернокнижник. А здесь магия — это вроде как привычное дело…
— Конечно, и очень могущественным, — ответил Бюрократ. — С детьми ему только не очень повезло, но с магами так частенько бывает…
Магия… Шаман… Приступ ярости… Внезапно открывшаяся дверь… В голове вдруг всплыло все и сразу. Искры вокруг моего кулака, моментально перегоревший свет. Я старался над всем этим не думать, потому что для осмысления чего бы то ни было нужна спокойная обстановка, которая у нас все не наступала и не наступала. А тут как-то все эти мысли разом нахлынули.
— Мне кажется, или среди вас никто не удивился, когда у меня получилось открыть ту дверь? — задал я вопрос, который крутился у меня на языке с самого момента той вспышки ярости, которая вырубила свет и взломала замок.
Глава 19. Прямо нельзя свернуть
Натаха казалась полностью погруженной в попытки разжечь лампу при помощи старого огнива. Бюрократ сосредоточенно пытался достать из ботинка попавший камешек. Сидел в перекошенной позе, лицо отрешенно вдохновенное. Гиена задумчиво чесал бороду.
— Вы моего вопроса не услышали что ли? — возмутился я.
— Так это… — Гиена потряс почти потухшую палочку, и она снова засветилась ярче. — Удивляться-то особо нечему вроде как… Хорошо еще, что ты эту дверь там не взорвал вместе с нами всеми, я слышал, что и такое бывает.
— Не понял… — я уставился Гиену. Он поднес свой издыхающий химический светильник к подбородку, зеленый свет сделал его лицо похожим на маску.
— Дык по тебе ясно было, что ты не колдун пока, — сказал Гиена. — А на бумажке из заубер-детектора было написано, что колдун. Значит способности еще не просыпались. Вообще, вроде как, это еще в детстве выясняют, и сразу отправляют учиться, почему тебя пропустили, я не представляю. В твоем паспорте было написано, что ты из столицы…
— Нас со Звонарем как-то наняли охранять гоньбинского старосту, а там деревенская свадьба была, дочку одного куркуля замуж выдавали, — сказала вдруг Натаха, у которой, наконец-то получилось запалить старый фонарь. — Так вот на эту девку прямо на свадьбе накатило. Она спалила амбар и три двора. И жениху ее руку оторвало, когда он попытался ее остановить. Она потом чуть не удавилась с горя. Не знаю, чем там дело закончилось, нам пришлось спешно улепетывать… Ну да это неважно уже. В общем, если у тебя такое в первый раз произошло, то нам всем еще повезло.
— Я читал памятку-брошюру для родителей, — сказал Бюрократ. — Как раз по поводу внезапных вспышек эмоций, которые могут быть очень опасны. На учебу особенных детей забирают только с десяти лет, а до этого с ними приходится семье возиться. И стараться не злить и не нервировать, потому что неизвестно, как такой ребенок отреагировать может. Если до десяти лет случается «выброс», то ребенка забирают. А если нет, то потом забирают и провоцируют уже в более подходящих условиях.
— Слушай, Гиена, я давно спросить хотел… — быстро сказал я, увидев, что Гиена явно собирается задать мне какой-то вопрос. — Про Киру. Ну, ту женщину в кожаном плаще на станции. Я правильно понял, что она каким-то образом вам условия диктовала?
— Тут такое дело… — Гиена замялся. — Хотя теперь-то уж что… — он махнул рукой, в которой все еще сжимал погасшую уже палочку. Та снова ненадолго засветилась. — В общем, станция была самым лакомым куском во всем левобережье. Особенно лет пять назад, когда выселенцев было больше. Батя и так пытался нашу семью к делу примазать, и эдак, но не выходило. Рыбацкие — ушлая семейка, их там восемь братьев только… А нас у отца было четверо. И Аркаша еще, козел драный. Приблудыш, сука… — Гиена сжал кулаки, палочка жалобно хрустнула, но больше уже не засветилась. — В общем, мы нападать не рисковали, а договориться не получалось. А потом пришла Кира и предложила сделку. Мол, она выгоняет к херам Рыбацких со станции, а мы ей отдаем некоторых выселенцев. Сначала мы не поняли, в чем соль. Батя даже думал на хер ее послать, вроде как, не хотел с истеричной бабой договариваться, а Кира… Ну ты сам видел. А потом смекнул, что к чему. В общем, Рыбацкие переселились на правый берег и затаили на нас зуб. А нашей законной добычей стали выселенцы. И сначала это было даже хорошо. Но в последний год поезда из Империи стали все реже приходить, и народу на них стало приезжать все меньше. Добровольных переселенцев почти вообще не стало. Раньше были, я даже видел. Обстоятельно так готовились, ехали на тюках с имуществом. А, да. Про Киру же. То, что она из Охранки мы почти сразу поняли. Хотя имперские служащие здесь, в Сибири, обычно не светят своими документами. Здесь их закон не защищает, если пристрелят и прикопают, никто даже пальцем особо не дернет. А в каком-нибудь Красноярске так вообще прямым текстом написано на каждом столбе, что, мол, кто сдаст имперца из Охранки или, там, из еще какого ведомства, тому тысяча соболей.
— И что с пойманными потом делают? — спросил Бюроркат.
— Головы отрубают, вроде, — Гиена пожал плечами. — У них там есть стена с кольями, так вот на нее как раз головы и вывешивают. Матонины, что с них взять…
Сначала я выносил мозг дочери-подростку на тему "kak вести себя в коллективе", а потом вдруг оказался в 1980 году в теле четырнадцатилетнего парня. Которого родители на все лето отправляют в пионерский лагерь. Иронично. Неожиданная возможность доказать правдивость своих аргументов. Ну что, раз-два, левой-правой, "Всегда готов!", зарница, пионерская зорька! Смогу повторить?
Началась вторая смена в пионерском лагере "Дружных", а я продолжаю оставаться в теле четырнадцатилетнего Кирилла Крамского. Обычного подростка в обычном тысяча девятьсот восьмидесятом году. Обычный взрослый из двадцатых годов двадцать первого века. Уже немного освоился и даже начал получать удовольствие от так странно сложившихся обстоятельств.
Меня предали те, кому я доверял больше, чем себе. Мое имя вычеркнули со страниц истории, а уста мои замкнули чарами, чтобы я никогда не смог рассказать правду о той смуте. Весь мой род приговорили к смерти, но мне достался приговор более жестокий — ЖИЗНЬ. Я должен был жить и безмолвно наблюдать, как Российская Империя существует без меня. Но я не сдался. Я ждал почти полвека, чтобы получить возможность отплатить предателям той же монетой. Могущественная сила отправила меня на сто лет назад, в тело одного из моих родичей.
"Наш корреспондент трагически погиб, выполняя задание редакции..." — напишут завтра в новостях. Только я этого не увижу, потому что разбился об бетонный пол цеха заброшенного завода. Я упал с огромной высоты. Но почему-то не погиб, а провалился во времена позднего Советского Союза. И попал в тело только что получившего диплом факультета журналистики парня, которого распределили в заводскую многотиражку. Ах как иронично! Где же я так нагрешил-то, что колесо Сансары снова отправило меня работать в прессу?
Однажды в какой-то реальности российский император выбрал в жены не ту принцессу, и локомотив мировой истории покатился по совершенно другим рельсам… Я вернулся в Петербург, отслужив три года по контракту. Вот только привыкнуть к прежней жизни у меня не вышло. Так что я сел на поезд и поехал в Сибирь. В поисках новой жизни или нового себя. По дороге неведомый стрелочник отправил мой вагон по другим рельсам и в совершенно другую реальность. Нет, поезд привез меня в Сибирь. Только Сибирь оказалась совсем другая.
Прогулка двух подруг по катакомбам мистического Зеленого театра заканчивается в …Шотландии XVIII века. Здравствуй, новая жизнь. Не так сложно выжить в лесу, как устоять перед загадочными братьями Кемпбелл. Приспособятся ли современные девушки к жизни в прошлом? Смирятся с тайнами братьев? Победит любовь или желание вернуться в свое время?
Из-за эксперимента по открытию портала, в иной мир переносятся десять землян. Каким путем им следовать? Попытаться устроиться в деревне, которая их приняла? Завести семью, изучить профессию, освоиться? Попробовать найти путь домой, теряя надежду с каждым годом? Или стать частью банды, пытаясь заглушить боль наркотиками? Путей бесчисленное множество и у каждого решения есть причины, у всех событий есть последствия, а у разных мнений есть свои аргументы. И что бы уцелеть, больше всего нужно единство…В тексте использованы стихи группы «Мельница».
Продолжаются приключения Васьки Василькова, героя нашего первого романа. Совершенно случайно простой деревенский парень становится носителем двух человеческих разумов — сельского парня и немецкого офицера, прожженного разведчика и диверсанта. Эта уникальность вытворяет с Васькой черт знает что…
Что будет, если игровым миром будут управлять супер компьютеры ? Где граница мира игрового и реального ? Насколько разумен искусственный интеллект и к чему это все приведет ? Именно на эти вопросы попытается найти ответы главный герой, который не собирался играть в виртуальные игры. Он – тестер, профессионал своего дела, его призвание – это поиск ошибок в виртуальности. Но квантовые системы Искинов, заменяющие обычные компьютеры, стирают грань между нашим миром и миром выдуманным. Играя и живя в двух мира главный герой начинает понимать, как тонка и иллюзорна это грань…
Двое наших в другом мире. Все в шоколаде, и чем это может грозить новому миру. Выложена первая книга.