Марксизм в России начинался со лжи - [50]

» (там же, с. 127).

А в чьих же интересах перетасовываете Вы? Стало быть, вокруг общины Вы мутите водичку? Представьте-ка себе: архивы ИМЭЛ будут открыты... Тогда-то что? Каждый желающий прочитает «тетради», из которых еще вчера могли что-либо взять только охранители — для придания своим писаниям всего лишь видимости научности. Этим ведь Вы и занимались?

Не могу здесь не предложить читателям хотя бы один из образчиков Ваших умолчаний, Раиса Павловна. Все больше убеждаюсь, насколько строго у Вас и это все продумано — в охранительных целях Вы жертвовали даже занимательностью. Вы же ведь, как говорится, и ухом не повели, встретив в тексте марксовского конспекта книги А. Кошелева «Об общинном землевладении в России», 1875 г., принципиальное одобрение. Впрочем, этот конспект весь примечателен — воспроизведу восхитивший Маркса фрагмент: «Наши либералы почти все — ученики западной школы. Там коммуна — “лишь ублюдок, карикатура нашей общины” (курсив Маркса. — Г. К.). [Браво, Кошелев! (таково мнение московита о Западе!)] (комментарий Маркса. — Г. К.). Наша община есть полнейшая противоположность западной коммуны... Здесь — самобытный продукт прошлого, там — она вводится насильственно в результате теорий, поддерживаемых неудовлетворительным общественным положением и т. д. Наша община спокойна, миролюбива, в высшей степени консервативна; коммуна... воинственна, задорна и разрушительна и т. д. и т. д. (на полутора страницах идет противопоставление консервативной общины революционной коммуне) (выделено Марксом. — Г. К.). Община вынесла на своих плечах крепостное право и сохранила человечность в крестьянстве. В нашей общине люди работают для самих себя, лично пользуются приобретенным, остаются свободными распорядителями своей деятельностью и своим имуществом; их ограничивают в этом отношении лишь постольку, поскольку это неизбежно ради существования общины, и прежде всего — они сохраняют во всей целости свой семейный быт».

И далее: «Французские communes [в общепринятом смысле] и немецкие Gemeinden — просто низшие административные единицы. У нас мещанин (простой горожанин, не приписанный к гильдии) в глазах крестьянина — вообще существо жалкое, пробавляющееся шаромыжничеством (обман, надувательство и всякие проделки) и стремящееся поселиться где-нибудь в деревне и тут кое-как добывать на свое пропитание. В глазах же французского крестьянина напротив того — горожанин есть лицо высшее и намного более образованное и почетное» (выделено Марксом. — Г. К.).

Два противоположных образа жизни... Это же — истина!

Между прочим, Кошелевым дается объяснение и тому явлению, которое в приведенной Вами цитате из неизвестной «тетради» Маркса названо «бродяжничеством»: «Общинное землевладение дает русскому крестьянину возможность уходить на дальние заработки, оставляя семейство дома, и сохраняет за ними прочную оседлость для возврата (домой) по окончании работ или в случае ненахождения таковых» («Архив Маркса и Энгельса», т. XII, с. 151—152). Все это для Вас, скорее всего, докука? Меж тем приведенный кошелевский отрывок из конспекта Маркса несет в себе весьма важную информацию.

Маркс — восторженно: «Браво, Кошелев!» Восклицает он это потому, что после ознакомления с концепцией Чернышевского, он здесь (и еще у одного русского автора) находит тот же вывод: русская община — именно «архаическая», идущая из глубин самой истории русского народа. Общины же на Западе, называемые коммунами, — недавнего происхождения; никак не самобытные. Они и не органичны. Они результат поиска форм жизни в условиях буржуазности.

А. Кошелев инстинктивно уловил в этих двух видах стремление людей к социальной справедливости и два же пути развития тогдашнего общества. Позже (в набросках письма к В. Засулич) Маркс покажет: «консервативная», но издревле коллективистская сельская русская община — это и есть альтернатива западноевропейскому пути. Исторический выбор! Западноевропейский же путь рассматривается им исключительно как капиталистический. Исключительно.

Вы, Раиса Павловна, опрометчиво пропускаете мимо себя не только смысл конспектирования Марксом работ А. Кошелева, продвинувшегося в анализе русской общины, конечно, далее А. Гакстгаузена. Вы не заметили, что, конспектируя работы разных авторов, Маркс, кроме как по отношению к Кошелеву, только раз пишет «Браво!» — при чтении Чернышевского... Это что-то да значит! Не заметив этого, Вы до крайности обеднили и свой собственный текст. Не вышли Вы за пределы Вашей цензурной обязанности. Бдили старательно. Потомство воздаст Вам...

Больно видеть, с каким нерадением отнеслись Вы также и к выпискам Маркса из книги В. Герье и Б. Чичерина «Русский дилетантизм и общинное землевладение». Между тем Б. Н. Чичерин сыграл, в сущности, дезориентирующую роль по отношению к Плеханову и Ленину. Они не посчитались с убедительнейшей критикой научной неосновательности Чичерина Чернышевским. А с кем они вообще считались?

В проблему эту необходимо ныне тоже вникнуть. Я ее касался, но мимоходом.

Маркс обратил впервые внимание на Чичерина, ознакомившись с материалами его полемики с историком И. Д. Беляевым, которая состоялась в 1850—1870 гг. Выписки из упомянутой выше книги Герье и Чичерина сделаны Марксом не раньше 1878 г. — он наблюдал за ходом мысли Чичерина. Вы же не заметили как раз главный вывод Маркса, отличающий его позицию от позиции Энгельса, Плеханова и раннего Ленина (о судьбах России). Но дело-то именно в том, что в полемике с Беляевым Чичерин с самого начала стремился обосновать точку зрения, согласно которой русская сельская община якобы является не «архаической», не пришедшей из первобытности и составляющей позднюю, патриархальную ее ступень, а якобы появившейся многими веками позже, и будто бы создана она была русской феодальной государственностью — в интересах фиска...