Марксизм в России начинался со лжи - [26]

Эти авторы слышат только себя: «И даже будучи освященной авторитетом К. Маркса, она (“утопия”. — Г. К.) не могла бы стать для Ленина, сделавшего ставку на пролетарскую революцию, близкой, своей... И напрасно Г. Куницын противопоставляет В. И. Ленина и Г. В. Плеханова как неких антиподов в отношении к общине» (там же, с. 93).

Все-то знают Б. Интерберг и В. Твардовская! Когда успели? Ленин и в самом деле долго относился к идеям Герцена, Чернышевского, Лаврова, Михайловского о России как к утопии. Но именно Плеханов научил его этому. Плеханов — переводчик второго русского издания «Манифеста» (1882 г.) — трансформировал основной смысл предисловия Маркса, передал его на русском языке искаженно. В сущности, он его подменил... Виртуозно.

В тексте плехановского перевода предисловия Маркса (подписанного и Энгельсом) есть именно принципиальные неточности... Взгляните, пожалуйста, на такое место: «Спрашивается теперь: может ли русская община — эта, правда, сильно уже разрушенная форма первобытного (пропуск! — Г. К.) владения землею непосредственно перейти в высшую, коммунистическую форму землевладения? Или, напротив, она должна пройти сначала тот же процесс разложения, который определило собою историческое развитие Запада?» А вот окончание: «Единственно возможный в настоящее время ответ на этот вопрос заключается в следующем. Если русская революция послужит сигналом рабочей (? — Г. К.) революции на Западе, так что обе они пополнят (в более точном переводе: “дополнят”; см. “Сочинения” К. Маркса и Ф. Энгельса, 2-е изд., т. 19, с. 305. — Г. К.) друг друга, то современное русское землевладение (в “Сочинениях”, т. 19, с. 305, переведено: “современная русская общинная собственность”. — Г. К.) может явиться исходным пунктом коммунистического развития» (Женева, Вольная Русская типография, 1882, с. VIII).

Догадываюсь: ни Вы, ни Ваши единомышленники ничего предосудительного в этих «неточностях» не увидели? На самом же деле здесь-то и началась поистине виртуозная подмена самой направленности первоначального текста предисловия Маркса к русскому переводу «Манифеста»! Казалось бы, что страшного — в ряду слов «первобытного общего владения землей» пропущено слово «общего»? Но вместе с другими неточностями выходит ведь вот что: в конце предисловия Маркса слова «современная русская община» заменены другими словами — «современное русское землевладение», а это звучит уже как обозначение совсем другой реальности! Ведь «современным землевладением» в 1882 г. называлось — самим же Плехановым! — уже то землевладение, которое и разрушало общину... «Современным» землевладением в России тогда становилась не общая, а частная собственность российских крестьян на землю. Чуете, куда клонится дело? Или в самом деле не чуете?

Становится (на фоне этой подмены) ясным и то, почему вместо слова «дополнят друг друга» появилось слово «пополнят». Ведь Россия везде и всюду — в перспективе — видится Плеханову именно в фарватере Западной Европы. Он решительно не мог себе представить, что все-таки прав Маркс, который видел более вероятной именно общину в качестве основы «социального возрождения» России. А не частнособственническое крестьянство, приговоренное историей к пролетаризации.

Мы, впрочем, еще увидим подобные утонченные действия Плеханова. Но у него с самого начала дело не обошлось только лишь мастерством подмены идей в ходе самого процесса перевода с немецкого на русский. Вам же не может не быть известно предисловие к «Манифесту» от 1882 г., написанное Плехановым! Их даже и два, этих его предисловий. Касаюсь тут только первого из них, от 1882 г., которое не оставляет никаких сомнений насчет того, что Плеханов уже тогда, в 1882 г., во время работы над переводом «Манифеста», фактически отбрасывал позицию Маркса относительно России...

Плеханов писал в предисловии к «Манифесту»: «У нас до сих пор еще довольно сильно распространено убеждение в том, что задачи русских социалистов существенно отличаются от задач их западноевропейских товарищей (скажете: ну разве не это было убеждением и Маркса?! — Г. К.). Но не говоря уже о том, что окончательная цель должна быть одинакова для социалистов всех стран, рациональное отношение наших социалистов к особенностям русского экономического строя возможно лишь при правильном понимании западноевропейского общественного развития. Сочинения же Маркса и Энгельса представляют собой неизменный источник для изучения общественных отношений Запада» (Сочинения, в 24 т., М., Пг., 1923, Т. 1, с. 151).

Отлично зная, что в утаенном письме Маркса к В. Засулич от 1881 г. — и в только-только переведенном им, Плехановым, предисловии его к «Манифесту», к которому он и пишет эти свои строки! — Маркс все свое внимание обращает все-таки на иные задачи русских революционеров (чем задачи западных социалистов), наш «первый марксист», однако, уже и тут, в первых своих словах о Марксе, начинает уводить русского читателя от «русской идеи» Маркса... Карфаген должен быть разрушен! И Вы этого совсем-совсем не видели, Раиса Павловна?! И единой линии Плеханова и Энгельса по отношению к России не видели тоже? Впрочем, об этом — после.