Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - [8]

На путях к борьбе

Чтобы оказаться правым в будущем, необходимо иметь мужество, в известные сроки, идти против течения.

Ренан

«Попутчики» революционной власти среди офицеров сами фактически исключили себя из состава «стражей российской государственности». «Непротивленцы» помимо собственного желания остались в русле политики этой власти. Остальная, меньшая, часть офицеров, затаившая «заговор» против власти, чувствуя себя бессильной в стихии революции, тем не менее не теряла надежды на перемену положения, считая, однако, что перемена может быть только выявлением их воли и их силы, что для этого необходимо искать путей к борьбе. Эта часть офицерства искала вождей, которые бы возглавили, объединили и повели их.

Два имени произносились офицерами: генерал Алексеев и генерал Корнилов. Иных не находили. Но… все знали, что генерал Алексеев устранен из армии и находится в Петрограде под наблюдением Временного правительства и Совета депутатов, а генерал Корнилов предан суду и сидит в Быховской тюрьме. Однако «заговор и сердце» не терял свою силу: возможен ничтожный шанс, возможно чудо, и к этому должны быть готовы.

И, действительно, подготовка к борьбе шла: ее вели оба вождя; подготовка осторожная и в возможной тайне. Без упоминания имен вождей, но, используя остатки свободы, моральная подготовка велась возникшими политическими и сохранившимися здоровыми общественными организациями и велась при помощи еще окончательно не убитых патриотически настроенных газет.

* * *

В Петрограде генерал Алексеев идейную и моральную подготовку вел через политическую организацию «Русской государственной карты», возглавляемую В. Пуришкевичем. Эта организация становилась центром связи всех объединяющихся сил. Подготовку военную секретно генерал Алексеев вел с помощью верных и надежных офицеров, стремясь объединить и связать сохранившие порядок и дисциплину воинские части, главным образом военные училища и школы прапорщиков.

В Петрограде находилась масса офицеров, как служивших в запасных частях, военных школах, так и случайно оказавшихся в нем. Генерал Алексеев стал проводить объединение их в Офицерскую организацию с тем, чтобы в нужный момент сформировать из них воинские части. Дабы держать в Петрограде офицеров, случайно там оказавшихся, т. е. не живущих в нем постоянно, нуждающихся в помещении и питании, по поручению генерала Алексеева полковник Веденяпин вошел в состав общества борьбы с туберкулезом – «Капля молока», превратив общество одновременно и в питательный пункт, и в нелегальное «управление этапного коменданта». Затем генерал Алексеев при посредстве торгово-промышленных кругов вел подготовку к пуску в ход бездействующих заводов, чтобы разместить в них офицеров под видом рабочих.

Так народилась «Алексеевская организация» в Петрограде, затем в Москве. Она держалась в секрете. Цель ее такова: при неизбежном новом восстании большевиков, когда Временное правительство, безусловно, окажется неспособным его подавить, выступить силами организации, добиться успеха и предъявить Временному правительству категорические требования к изменению своей политики.

Но генерал Алексеев учитывал и возможность победы большевиков, тем более потому, что его организация едва начала свое дело и была еще очень слаба. На этот случай он договорился с атаманом Дона генералом Калединым о переброске своей организации на Дон, чтобы оттуда продолжать борьбу.

* * *

В Быховской тюрьме вместе с генералом Корниловым находилось около 20 человек генералов, офицеров и в их числе переведенные из Бердичева арестованные там генерал Деникин, генерал Марков и др. Каково могло быть настроение в тюрьме, можно судить по тому, что испытывали в пути переводимые из Бердичева: злобно ревела озверевшая толпа солдат, в них летели камни… и только хладнокровие роты юнкеров 3-й Житомирской школы прапорщиков и ее командира штабс-капитана Бетлинга спасло их. Но весьма сносные условия жизни узников не создавали отрадных иллюзий: впереди всех ожидал революционный суд – это в лучшем случае, а то и жестокая расправа.

Тем не менее генерал Марков в тюрьме записал:

«Я был бы окончательно сражен, если бы почему-либо тов. Керенский со своими присными не признал меня достойным быховского заключения».

Тревожиться о своей судьбе были основания:

«Зачем нас судят, когда участь наша предрешена! Пусть бы уж сразу расстреляли… Люди жестоки, и в борьбе политических страстей забывают человека. Я не вор, не убийца, не изменник. Мы инако мыслим, но каждый ведь любит свою родину, как умеет, как может: теперь на смарку идет 39-летняя упорная работа. И в лучшем случае придется все начинать сначала… Военное дело, которому целиком отдал себя, приняло формы, при которых остается лишь одно: взять винтовку и встать в ряды тех, кто готов еще умереть за родину».

Тревога генерала Маркова не помешала ему решиться на «заговор» и в какой-то момент «взять винтовку».

«Легко быть смелым и честным, помня, что смерть лучше позорного существования в оплеванной и униженной России», – писал он.

Не отбрасывая от себя возможности насильственной смерти, генерал Марков все же верил в возрождение Родины: