Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - [73]

С подходом армии к хуторам Филипповским, занимаемым большими и свежими частями красных, было необходимо сосредоточить для атаки возможно большие силы, для чего Офицерский полк получил приказание выйти в голову колонны, где были Корниловский и Партизанский полки.

Положение «главных сил» армии – ее походного лазарета и обоза, оставшихся без достаточного пехотного прикрытия, создавалось очень опасным, но с ними был оставлен генерал Марков. Он быстро сократил глубину колонны; он сформировал из раненых группы, которые высылал в обеспечение колонны. Нажим противника усилился. 1-я батарея, оставшаяся с генералом Марковым, вела огонь на все стороны. Был момент, когда Юнкерский батальон оказался в тяжелом положении, но его выручил пеший взвод батареи. Генерал Марков благодарил взвод и батарею.

Тем временем три пехотных полка и конный дивизион на их левом фланге перешли в атаку на хутора Филипповские. Партизанский полк – вправо от дороги, Офицерский – влево, Корниловский и конный дивизион – еще левее, в обход хуторов с востока. Офицерский полк имел две роты в передней линии, одну роту за ними во второй. 4-я рота была в резерве армии.

Перейдя складку местности, Офицерский полк увидел перед собой в 1000 шагах за ложбиной, на следующем гребне, свежевырытые окопы противника, из которых сразу же встретил его поток ружейного и пулеметного огня. Роты не остановились и шли вперед, спускаясь в ложбину; затем начали подыматься. Осталось менее чем 500 шагов. Отчетливо видны уже лица красных; все сильнее охватывает беспокойство: если вся их масса поднимется и перейдет в контратаку, она легко сомнет наступающих. Но вот, когда до окопов врага осталось 200 шагов, далеко влево и несколько впереди раздалось «ура», и красные мгновенно оставили окопы и бросились бежать в большой Княжеский лес, в нескольких сотнях шагов за окопами, и укрылись в нем.

Роты полка на несколько минут задержались в окопах. В них были ведра с водой, банки с медом, хлеб; было чем утолить жажду и голод.

Ожесточенный бой продолжался вправо, на участке партизан. Туда была направлена 4-я рота. Она добежала до маленького хутора, лежащего вдоль дороги, по обе стороны которой тянулся лес. Обстреляла и заставила скрыться в лесу красных, пересекла дорогу и вышла на другую сторону хуторка. Здесь она остановилась, пораженная огромным количеством неприятельских трупов, но частей добровольцев видно не было. Роте было приказано быть готовой к отбитию атаки.

«В цепи роты стоял во весь рост офицер и смотрел в бинокль.

– Да где красные? – громко спросил я (запись полковника Биркина).

– Под вашим носом! – ответил смотревший в бинокль, – до них и сотни шагов нет. Вон они накапливаются за валиком и сейчас пойдут в атаку.

Я посмотрел на говорившего. В глазах мелькнуло что-то знакомое и, приподнявшись, чтобы разглядеть с кем говорю, очутился нос к носу с самим генералом Корниловым.

Пули густо засвистели. Я прилег и сам не отдавая себе отчета, что делаю, схватил полу шинели генерала и сильно потянул к себе. Генерал воспротивился и смотрел в бинокль не отрываясь. Вдруг повернулся ко мне лицом и ногой отбросил мою руку от полы шинели.

– Небось, не убьют! Еще пора не пришла, – громко сказал он, улыбаясь. – Смотри! – тотчас же крикнул генерал Корнилов.

Перед нами выросла стена большевиков, но в то же мгновенье грянул залп нашей цепи и затрещали пулеметы. Вместо того, чтобы ринуться в атаку, большевики упали навзничь, как нам показалось, и скрылись. Высланная разведка никого перед нами не нашла.

Вскоре появилась связь от генерала Богаевского с известием, что большевики бегут и он двинулся преследовать их.

– А просил подкрепления! – с укором сказал Корнилов. – И всегда так, – добавил он, – пошлешь ему пяток людей и он переходит в атаку. Молодчина!

Мы собрались не строем вокруг Корнилова. В это время высокий, стройный офицер вдруг схватился рукой за перевязь с патронами, как раз против сердца и повалился навзничь. Шальная пуля пробила ему сердце. Не знаю почему, но эта смерть своей ненужной случайностью произвела больше неприятного впечатления, чем вид убитых на поле. Даже генерал Корнилов как-то печально махнул рукой, сказав коротко:

– Ну, и судьба!»

Хутора Филипповские, растянувшиеся вдоль восточного берега реки Белой на многие версты, были заняты корниловцами. Конные части продвинулись дальше к югу и заняли примыкавшее к ним село Царский Дар.

Офицерский полк, пропустив «главные силы» армии и части, их прикрывающие, пошел за ними и расположился в северной части хуторов. С ним Юнкерский батальон. Они должны были обеспечить армию с севера.

За минувший бой Офицерский полк потерял около 50 человек. Из них на 2-ю роту, бывшую в атаке во 2-й линии, пала половина всех потерь: 6 убито и около 20 ранено.

* * *

Наступила уже ночь, когда, наконец, Офицерский полк, выставив охранение, мог начать отдых. Им пройдено было около 15 верст, но моральное напряжение, недосыпание в течение ряда суток, усталость, вызванная главным образом движением по размокшему чернозему, давали себя чувствовать. Жители почти все оставили хутора. Самим бойцам пришлось озаботиться о своем питании. Было всего вдоволь, но выбиралось только то, что могло было быть быстро приготовлено. Ели торопясь, однако некоторые засыпали, не донеся вареного яйца до рта. Роты обошел генерал Марков и предупредил: