Марковцы в боях и походах. 1918–1919 гг. - [65]

Стояла хорошая погода со светлым утром. В лучах восходящего солнца над степью жаворонки пели свои песни, роты Офицерского полка – свои:

Так за Корнилова, за Русь, за Веру

Мы грянем громкое – «ура»!

Генерал Марков задержался на станции, но затем крупной рысью нагнал свой отряд. Поздоровавшись с Технической ротой, шедшей в хвосте, он перешел на шаг и сразу же завел разговор со всеми, задав несколько относящихся к моменту вопросов, и сделал вывод:

– Вы у меня и инженеры, и пехота, закаленные в боях. Вы хороший кадр для новых формирований. Будем надеяться, что в конце концов мы разобьем красных.

И вдруг строгий вопрос командиру роты:

– Я не вижу полковника Уральского войска?

Командир роты ответил, что полковник устал и находится в обозе.

– Мы все устали! – возразил генерал Марков. – На следующий раз передайте полковнику, чтобы он поборол свою усталость и был бы в строю вместе с другими. Обоз нашей маленькой армии – это раненые и больные. У нас не хватит сил, чтобы защищать здоровый элемент, если таковой будет находиться в обозе, – и поскакал дальше.

«Сколько бодрости, уверенности и надежд вливал он в наши души! Мы были как орлята около своего орла», – записал участник этого похода.

Впереди роты ехало несколько санитарных подвод. На одной из них ехала сестра милосердия Технической роты Елена и пожилой офицер. Последний, увидев приближающегося генерала Маркова, слез. И что же? Генерал Марков первым приветствовал офицера и даже сказал ему: «Садитесь на подводу»!

Офицеры роты были поражены: два, один за другим следовавших совершенно одинаковых случая – и разное отношение к ним? Объяснилось это весьма просто: генерал Марков не только все замечает, но он и все знает. Он знал, что штабс-капитан был в бою под Выселками ранен двумя пулями. Этот офицер отказался отправиться в армейский лазарет: «Раны пустяшные. Заживут на ходу при роте».

Отряд, в голове которого уже был генерал Марков, спустился в широкую низину речки Малеванная. Дорога шла по гати среди густых зарослей камыша. Генерал Марков следил за состоянием гати: выдержит ли она тяжесть орудий? Задержки не произошло. Дорога пошла на подъем.

Разъезд Козырьки. Здесь отряду был дан отдых, но генерал Марков со своими ординарцами и конными разведчиками батареи был далеко впереди.

Колонна отряда двинулась. Кругом тишина. В природе полный покой и радость ранней весны, но у добровольцев нервы напряжены ожиданием скорого боя. Несколько взрывов сзади, где была подорвана гать и полотно железной дороги, отразились в них ощущением покоя за отряд. Но вот, не очень далеко вправо, раздались артиллерийские выстрелы, и все, как по сигналу – «к бою готовьсь», подтянулись. Стройнее стали их ряды. В отряде знали, что там, вправо, ведут наступление на станицу Кореновскую главные силы армии.

Вскоре к продолжавшей идти колонне подъехал генерал Марков и приказал своему отряду на ходу разворачиваться в боевой порядок: 1-я и 2-я роты в передовую линию, упираясь правым флангом в железную дорогу; 3-й роте – уступом слева; Технической роте – во 2-ю линию по обе стороны железной дороги и 4-й роте – в резерв, вправо от железной дороги.

Еще немного продвинувшись вперед, передовые цепи полка увидели далеко впереди постройки и дымки паровозов на ст. Станичная, правее – станицу, ближайшая часть которой была прикрыта гребнем, а значительно ближе их, по гребню, полосу свежевырытых окопов и двигающихся вдоль их людей. Противник уже подготовился к встрече. Кроме того, было видно, что окопы противника тянутся далеко влево, далеко левее направления, которое мог взять левый фланг 2-й роты.

Перед фронтом полка было еще спокойно, но вправо уже, судя по силе огня, шел серьезный бой. Но вот первая неприятельская граната разрывается на небольшом недолете. Затем – шрапнель – журавлиный разрыв за передовыми цепями. Генерал Марков влезает на крышу железнодорожной будки, но скатывается с нее кубарем, т. к. следующая шрапнель накрывает будку. Бой на участке Офицерского полка начался.

До окопов противника меньше версты. Офицерская цепь идет вперед, но красная пехота молчит. Орудия красных стреляют лихорадочно. Одна шрапнель нормальным разрывом накрывает взвод. Взвод поднимается и идет дальше, оставив на месте 4 офицеров. К счастью, следующие шрапнели рвутся над головами цепей. Стреляет красный бронепоезд из железнодорожной выемки.

К одному из холмиков вылетает 1-я батарея, снимается с передков, но вынуждена немедленно сняться, т. к. бронепоезд бьет по ней весьма точно.

Она занимает другую позицию, несколько правее, на которой она не может быть обстреливаема бронепоездом, когда тот в выемке, но может бить по нему, когда он попытается выдвинуться из нее. Бронепоезд стал безопасен для цепей, продолжавших идти вперед.

До противника оставалось около 1200 шагов, когда он из окопов открыл пулеметный и ружейный огонь. Цепи усилили шаг. Еще несколько сот шагов, и они рванулись бы в атаку, но передана команда: «Стой!»

Генерал Марков остановил наступление, т. к. красные в это время решили нанести удар по открытому левому флангу 2-й роты. Он поскакал туда, нагнал отставших от роты пулеметчиков, тянувших пулемет и, указав им влево на бугор, находящийся шагах в 800, сказал: