Марков: Наука умирать - [82]

   — Командуй в атаку, Степаныч, — сказал Марков. — Бой выигран.

На станции бронепоезда встречал комендант со своими помощниками. Он рвался уехать на «Коммунисте». Из штабного вагона вышел Руденко с забинтованной головой — выстрелом сбило с ног, и он ударился о стальную стенку.

   — Санитарный вагон с ранеными цепляй к моему бронепоезду, — сказал он коменданту, — ас тобой разберёмся. Веди к телефону.

В комнате коменданта сидела Маруся в косынке сестры милосердия и в шинели без погон.

   — Бежаль от белых, — объяснил комендант. — Я уже ничего не понималь. Один сестра — к белым, другой — от белых.

Руденко и его матросы с любопытством рассматривали женщину.

   — Сама сбежала или наши взяли? — спросил командир.

   — Ушла от них. Вроде за ранеными. Цепи залегли, я поползла к вашим и раненым помогала.

Совсем близко застрочил пулемёт. Мимо окон комендатуры бежали отступающие красногвардейцы.

   — Командир, давай за телефон скорей, — заволновались матросы.

   — Линьков им из своих пулемётов в борт ударит. Давай связь, комендант. А ты, перебежчица, как тебя? Маруся? Расскажи, что там. Много ваших побили?

   — Много. Раненых не успевали выносить. Вы сказали: Ливнков. Он здесь? Он меня знает.

   — Хорошо. Сейчас он сюда причалит. Ему тоже связь нужна. А что генералы?

   — Начальник штаба Романовский ранен в ногу, навылет.

   — А Марков?

   — Этого чёрта пули не берут.

   — Не любишь его? Вот и я тоже. Комендант, где связь? Давай трубку! Город! Город! Давай штаб! Давай командующего!.. Вот и твой Линьков, Маруся. Хорошо, Миша, твои пулемёты работают. За это представлю тебя твоей знакомой.

Линьков старался изобразить радость встречи, но боялся неожиданностей — могут по-всякому повернуть.

   — Это моя разведчица, — сказал он. — Что-нибудь принесла нового?

Теперь пулемёты дружно заработали на западной окраине. Временами даже слышалось «Ура!».

   — Все планы знаю. Всё расскажу, — Маруся быстро поднялась со скамейки и подошла к Линькову.

   — В штабе расскажешь, — перебил Руденко. — Тишина! Говорю с самим. Да... Отступают полным ходом. Есть.

Положил трубку. Все смотрели на него со страхом и надеждой: жизнь и смерть зависели от приказа Автономова.

Линьков, ещё только принимая под командование так называемый бронепоезд, на котором ж было ни единого Орудия, понял, зачем его назначил сюда Автономов, я решил, что надо как-то бежать. Пытался оказаться контуженным, но экипаж — матросы. Их так легко не проведать. Теперь предлог серьёзный.

   — Приказано отступать, — сказал Руденко. — Ты, комендант, давай со своими на мой «Коммунист».

Теперь пулемётный и винтовочный огонь приближался :<востока. Станцию охватывали с двух сторон.

   — Олег, — в голосе Линькова звучало безнадёжное отчаяние, не так бы надо просить о спасении, — у разведчицы ценные сведения. Нам с ней надо срочно в штаб, а у меня повреждён паровоз. Его сейчас отремонтируют, но он еле ползёт. Только к утру доедем до Екатеринодара. Мне надо ехать с тобой. Командование передам комиссару. Ты его знаешь.

Руденко помолчал, пристально вглядываясь в Линькова. Потом сказал бесстрастно:

   — Надо Автономову доложить.

   — Я знаю план Корнилова, — сказала Маруся. — Узнала от адъютанта.

Руденко взялся за телефон и вскоре бросил — связи уже не было. Перебили провод.

   — Ты, Миша, командир, и не имеешь права бросать своих людей. А у тебя мои матросы. Все! По местам и отдаём концы.

Все чуть ли не бегом поспешили к бронепоездам. Только Линьков плёлся, как приговорённый. Он и был приговорён.

Один из помощников коменданта вдруг вспомнил о собаке:

   — Возьмём её, товарищ комендант? Она к нам привыкла.

   — Ты что говориль? Какой собака?

   — Вот эта. Белая. Вишь, к нам ласкается.

   — Белая? Белых расстрелять! Я сам.

И вытащил маузер.

Линьков смотрел, как дёргается собака в предсмертных судорогах, царапая лапами землю, и с ужасом представлял, что скоро и он так...

Генерал Марков знал, что надо не только победить противника, но и в самой победе добиваться высшей точки успеха, Мало захватить указанный населённый пункт, мало взять пленных и трофеи, мало заставить врагов бежать — надо преследовать, окружать, добивать, чтобы уничтожить как можно больше тех, кто завтра снова повернёт штыки против него. Резервным 5-й и 6-й ротам он приказал наступать в направлении моста через Кубань, справа от железной дороги, стремится преградить дорогу отступающим и довершить разгром противника.

Въезжая в Георгие-Афипскую вместе с другими ротами Офицерского полка в сопровождении Боровского и Кутепова, Марков уже в мыслях был на берегу Кубани и рассматривал варианты быстрой успешной переправы. Ночью? В лоб или каким-нибудь хитрым обходом?.. Дорогу пересекла странная конная группа: двое всадников-артиллеристов вели в поводу ещё двух лошадей. Одного он узнал — прапорщик Брянцев.

   — Что за прогулка, прапорщик?

   — Лошадей своих ловили, ваше превосходительство. Разбежались от стрельбы.

   — Ваш напарник сможет сам отвести лошадей на батарею? Тогда я даю вам задание, прапорщик Брянцев. Мне сейчас донесли, что второй бронепоезд красных вооружён лишь пулемётами. Он только что отошёл от станции и двигается очень медленно из-за какого-то повреждения. Наши 5-я и 6-я роты наступают вдоль полотна справа и вполне могут остановить этот хилый бронепоезд, атаковать и разгромить. Скачите следом за ними и передайте мой приказ командирам рот. Пусть не боятся пушек, которых там нет.