Марков: Наука умирать - [104]
Казанович смотрел на него с бесстрастным любопытством — опытный вояка знал, что надо не радоваться, когда идёшь убивать или умирать, а напоминать себе о тяжком своём долге.
— Поднимайте своих, подполковник, — сказал он. — V моих зрительная связь со мной — они пойдут одновременно.
— Вперёд, корниловцы! — закричал Неженцев.
Лучшие офицеры армии, ударники, с трёхцветным углом на рукавах, обязанные идти вперёд на любой огонь, покорно поднялись, быстрыми шагами двинулись с кургана вниз на окопы красных, прочертившие подступы к городу за узким оврагом. Молодые казаки тоже начали подниматься, но разрыв снаряда в рядах, крики раненых остановили их.
— Казаки, кубанцы, вперёд! — кричал Неженцев. — Идемте в Екатеринодар!
— Вперёд, елизаветинцы! — помогал ему Казанович. — Вернётесь в станицу с победой и трофеями!
— За мной, елизаветинцы! — командовал Неженцев. — Я сам поведу вас!
Молодые станичники поднялись, побежали за подполковником. Корниловцы уже спустились в овраг, но на противоположном краю их цепь так и не показалась — залегла. Овраг покрылся дымом разрывов. Оттуда начали появляться офицеры, они бежали обратно к кургану. Заметались, ложились, увидев наступающие навстречу цепи во главе с командиром полка.
Казанович спокойно наблюдал происходящее — не первый раз в таком бою. Отметил, что заходящее солнце бьёт в глаза красным, и это помогает атаке. Решил сам вести 2-й батальон своего полка вслед за корниловцами.
Корниловцы и молодые казаки укрывались в овраге, но артиллерийский обстрел усиливался, всё чаще гранаты рвались здесь, взметая к небу то, что оставалось от людей. «Отступать надо! — звучал чей-то испуганный и злой голос. — Здесь всех нас перебьют!»
— Корниловцы не отступают! — крикнул Неженцев. — Вперёд!
Он поднялся и с револьвером в руке побежал по склону оврага, выбираюсь вверх. Офицеры тяжело, неохотно поднимались. Верный адъютант догнал командира полка и услышал, как треснули стекла пенсне, увидел кровь на щеке Неженцева. Подполковник припал на колено, но сразу же поднялся, побежал дальше с окровавленным лицом. В руке его уже не было револьвера. Немного он пробежал — несколько шагов, — схватился за сердце и упал лицом в землю. Атака сорвалась. Офицеры и кубанцы укрывались в овраге, в окопах, за курганом. Некоторые просто уходили в тыл вместе с ранеными.
Когда Казанович привёл в овраг батальон своего полка, то в штабе корниловцев нашёл только трёх живых офицеров и едва ли не десяток трупов. Среди них и тело Неженцева с окровавленным лицом, без пенсне, с Георгиевским крестом на груди. Капитан Скоблин, офицер с измученным красивым лицом, доложил, что временно командует остатками полка и направил связных Богаевскому и Корнилову. Подошли несколько кубанцев, один из них сказал, что они остались без командира и не знают, куда идти.
— Идите со мной в Екатеринодар, — сказал генерал. — Стемнеет, и мы войдём в город.
— Ваше превосходительство, угостите папиросой, — попросил Скоблин. — У нас ничего не осталось: ни полка, ни командира, ни даже папирос.
Закурили.
— С кубанцами у меня будет человек около трёхсот. Я знаю, где можно войти в город, но как обеспечить поддержку? Если за мной двинется Марков, успех обеспечен. Но как это организовать?
— Не знаю, ваше превосходительство. Телефонной связи у меня нет, связные пропадают. Нам сообщили, что 1-я бригада взяла казармы, но прошло уже несколько часов, и мы не знаем положение на правом фланге.
Тревожными алыми красками горел закат, дух смерти и поражения исходил от заваленных трупами пригородов, но опытный вояка Казанович знал одно: приказ. А в приказе указано: наступать левее генерала Маркова, имея задачей захват Черноморского вокзала.
И он повёл 250 человек вперёд, в город, навстречу наступающей ночи.
К этому времени, концу второго дня штурма, многие потеряли надежду на успех и обречённо ждали какого-нибудь конца или пытались спастись, бросая строй, уходя в тыл за ферму, где стоял штаб, в хутора, в походные лазареты, в станицу Елизаветинскую. Савёлов добрался до станицы уставший, голодный, лицо в кровавых ссадинах, полученных при разрыве снаряда, шинель местами подгорела, продырявлена горячими осколками. В станице тихий закат, в церкви стены повреждены снарядами, стёкла выбиты, но идёт умиротворяющая великолепная служба. В сторожке за церковью — лазарет. Под флагом с красным крестом сидят раненые в бинтах, с костылями. Среди них доктор.
— Я контужен снарядом, — сказал Савёлов, с трудом шевеля языком.
— Вижу, — сказал доктор. — Садитесь, поручик, отдыхайте.
— Я из Марковской бригады.
— Но ваша бригада уже где-то на окраине города.
— Не знаю. Я контужен прямым попаданием.
— Что ж, дадим вам чаю, спирту, укольчик сделаем, но здесь места нет. Спросите у раненых. Лежат чуть ли не друг на друге. Варя!
Доктор крикнул куда-то в открытую дверь. Прапорщик с костылём сказал ему:
— Её не зовите — бьётся в истерике. Погибла почти вся рота, с которой она шла. Ведь наши сёстры, поручик, тоже там были. Выносили раненых.
Нашли другую сестру. Савёлову сделали укол. Потом вместе с прапорщиком Гулем он пил спирт, закусывая хлебом. Говорили о происходящем.
Повесть "Пальмовые листья" посвящена офицерам Советской Армии послевоенных лет.
Удивительно тонкий и глубокий роман В. Рынкевича — об ироничном мастере сумрачной поры России, мастере тихих драм и трагедий человеческой жизни, мастере сцены и нового театра. Это роман о любви земной и возвышенной, о жизни и смерти, о судьбах героев литературных и героев реальных — словом, о великом писателе, имя которому Антон Павлович Чехов.
Новый роман современного писателя-историка Владимира Рынкевича посвящён жизни и деятельности одного из лидеров Белого Движения, генерала от инфантерии А.П. Кутепова (1882-1930).
О одном из самых известных деятелей Белого движения, легендарном «степном волке», генерал-лейтенанте А. Г. Шкуро (1886–1947) рассказывает новый роман современного писателя В. Рынкевича.
Париж, XVII век, времена Людовика Великого. Молодой переплетчик Шарль де Грези изготавливает переплеты из человеческой кожи, хорошо зарабатывает и не знает забот, пока не встречает на своем пути женщину, кожа которой могла бы стать материалом для шедевра, если бы переплетчик не влюбился в нее — живую…Самая удивительная книга XXI столетия в первом издании была переплетена в натуральную кожу, а в ее обложку был вставлен крошечный «автограф» — образец кожи самого Эрика Делайе. Выход сюжета за пределы книжных страниц — интересный ход, но книга стала бестселлером в первую очередь благодаря блестящему исполнению — великолепно рассказанной истории, изящному тексту, ярким героям.
В детстве она была Софьей Олелькович, княжной Слуцкой и Копыльской, в замужестве — княгиней Радзивилл, теперь же она прославлена как святая праведная София, княгиня Слуцкая — одна из пятнадцати белорусских святых. Посвящена эта увлекательная историческая повесть всего лишь одному эпизоду из ее жизни — эпизоду небывалого в истории «сватовства», которым не только решалась судьба юной княжны, но и судьбы православия на белорусских землях. В центре повествования — невыдуманная история из жизни княжны Софии Слуцкой, когда она, подобно троянской Елене, едва не стала причиной гражданской войны, невольно поссорив два старейших магнатских рода Радзивиллов и Ходкевичей.(Из предисловия переводчика).
Роман «Серапионовы братья» знаменитого немецкого писателя-романтика Э.Т.А. Гофмана (1776–1822) — цикл повествований, объединенный обрамляющей историей молодых литераторов — Серапионовых братьев. Невероятные события, вампиры, некроманты, загадочные красавицы оживают на страницах книги, которая вот уже более 70-и лет полностью не издавалась в русском переводе.У мейстера Мартина из цеха нюрнбергских бочаров выросла красавица дочь. Мастер решил, что она не будет ни женой рыцаря, ни дворянина, ни даже ремесленника из другого цеха — только искусный бочар, владеющий самым благородным ремеслом, достоин ее руки.
Мрачный замок Лувар расположен на севере далекого острова Систель. Конвой привозит в крепость приговоренного к казни молодого дворянина. За зверское убийство отца он должен принять долгую мучительную смерть: носить Зеленый браслет. Страшное "украшение", пропитанное ядом и приводящее к потере рассудка. Но таинственный узник молча сносит все пытки и унижения - и у хозяина замка возникают сомнения в его виновности. Может ли Добро оставаться Добром, когда оно карает Зло таким иезуитским способом? Сочетание историзма, мастерски выписанной сюжетной интриги и глубоких философских вопросов - таков роман Мирей Марк, написанный писательницей в возрасте 17 лет.
«На правом берегу Великой, выше замка Опочки, толпа охотников расположилась на отдых. Вечереющий день раскидывал шатром тени дубравы, и поляна благоухала недавно скошенным сеном, хотя это было уже в начале августа, – смутное положение дел нарушало тогда порядок всех работ сельских. Стреноженные кони, помахивая гривами и хвостами от удовольствия, паслись благоприобретенным сенцем, – но они были под седлами, и, кажется, не столько для предосторожности от запалу, как из боязни нападения со стороны Литвы…».
Новый роман известного писателя-историка Алексея Шишова посвящён выдающемуся полководцу Первой мировой войны, «зачинателю» Белого движения М. В. Алексееву (1857-1918). Впервые на русском языке подробнейшим образом прослеживается весь жизненный путь генерала от инфантерии Алексеева. Убедительность и достоверность книге придают широко используемые документы: боевые приказы, донесения, выдержки из писем, дневников, газет и многие другие.
Об одном из самых известных деятелей российской истории начала XX в., легендарном «генерале террора» Борисе Савинкове (1879—1925), рассказывает новый роман современного писателя А. Савеличева.
Новый роман современного писателя-историка Валерия Поволяева посвящен беспощадной борьбе, развернувшийся в России в годы Гражданской войны. В центре внимания автора — один из самых известных деятелей Белого движения — генерал-лейтенант В. О. Каппель (1883—1920).
Потомок старинного кого дворянского рода остался в истории XX века как последний Главнокомандующий Вооружёнными Силами Юга России во время Гражданской войны. Роман-хроника современного писателя-историка С. Карпенко повествует о жизни и судьбе одного из лидеров Белого движения, генерала Петра Николаевича Врангеля (1878—1928). Центральное место занимает подробный рассказ о периоде с января 1918 г. по февраль 1919 г.: в это время Врангель вступил в Добровольческую армию, быстро выдвинулся в ряд старших начальников и приобрёл широкую известность в войсках и в тылу.