Марко Поло - [54]

«На удивление, договор был составлен в духе равноправия обеих республик. Генуэзцы не потребовали ни контрибуции, ни возмещения убытков, и многие статьи договора свидетельствуют, что Венеция отнюдь не рассматривалась как сторона, проигравшая войну»^{426}.

После этого, 28 августа, Марко Поло, как и другие венецианские пленники, был освобожден и смог вернуться на родину. А вот «литературный негр» Рустичелло, уже сыгравший свою роль, исчез из поля зрения историков.

Марко было тогда неполных 45 лет — по понятиям венецианцев XIII века, далеко уже не средний возраст, а «уважаемый в той мере, что можно смело добавить десять или пятнадцать лет для сопоставления с нашим временем»^{427}.

После долгих месяцев, проведенных в каком-никаком, но заключении, Венеция наверняка представлялась манящей гаванью, может быть, не столь славной и героической, как всё, что было связано с путешествиями и с Хубилай-ханом, зато гораздо более спокойной и безопасной. Впрочем, Восток к тому времени уже настолько отошел в прошлое, что возвращался лишь во снах и мечтах.

За время его отсутствия в Венеции родственники устроили свою жизнь и обеспечили себе положение в обществе. В частности, они купили небольшой дворец (палаццо) с внутренним двориком и башней в модном районе Каннарегио, простирающемся по северо-западной части города между площадью Сан-Марко и мостом Риальто. Этот дворец и сейчас находился бы рядом с церковью Сан-Джованни-Кризостомо, построенной в XI веке, если бы не был уничтожен пожаром в 1597 году.

Жак Хеерс уточняет: «Это был старинный дворец в самом центре города, в приходе Сан-Джованни-Кризостомо, рядом с Большим каналом. <…> Ка'Поло занимал обширное пространство между двумя каналами, Сан-Джованни и Санта-Марина; его закрытый двор выходил двумя воротами — одними на канал, другими — на узкую улочку, которая вела на сатро, паперть церкви»^{428}.

Сейчас этот двор окружают грязные постройки в пять этажей и он почти всегда погружен в глубокую тень. Он крайне невзрачен, и в его дальнем углу стоит арка. Если присмотреться, среди ее украшений можно найти грубое изображение птицы Рух, уносящей в когтях овцу Вероятно, Марко Поло лично приказал поместить здесь это изображение. А на стене, выходящей на канал, можно увидеть мемориальную доску, на которой написано: «Здесь был дом Марко Поло, который путешествовал по отдаленнейшим странам Азии и описал их. Постановлено установить табличку декретом общины в 1881 году».

Доска эта появилась после венецианского Международного географического конгресса, и это всё, что напоминает в Венеции о ее великом гражданине. Если, конечно, не считать трех упоминаний его имени в Большой книге городского совета.

В этом месте и поселился после возвращения из плена Марко Поло, «ведя спокойный образ жизни и стараясь восстановить всё то, что было оборвано в роковой день, когда его захватили генуэзцы»^{429}. Здесь ему предстояло провести остаток отведенных судьбой лет.

Семейство Марко Поло

Генри Харт совершенно справедливо отмечает: «Ветви родового древа Поло распутать чрезвычайно трудно — дошедшие до нас факты не укладываются ни в одну схему, какую только можно придумать»^{430}.

Марко Поло, как мы уже говорили, был единственным ребенком Никколо Поло. Но это — от первого брака. А еще у него имелся брат Маттео (Маффео), который был намного моложе его.

Генри Харт пишет: «Мы можем предположить, что за те шесть лет, которые Никколо прожил в Константинополе, он, по меньшей мере, раз приезжал домой и что его сын Маффео был зачат до отъезда братьев Поло из Константинополя на Восток. Если это так, то очень трудно понять, почему Марко, рассказывая в своей книге о возвращении отца и дяди в Венецию в 1269 году, ни словом не обмолвился о брате. Помимо того, в одной рукописи говорится, что, приехав в Венецию, Никколо вторично женился и прижил с новой женой ребенка. Удовлетворительного объяснения этой загадки до сих пор никто не предложил, новых документов, которые бы пролили здесь свет, не обнаружено»^{431}.

А вот Джованни Баттиста Рамузио утверждает, что Никколо Поло вновь женился, когда Марко находился в генуэзской тюрьме, и у него от этого брака было три сына: Стефано, Маффео и Джованнино.

С подобным утверждением трудно согласиться по нескольким причинам. Во-первых, для таких «подвигов» в 1298—1299 годах Никколо Поло был уже староват. Во-вторых, Маттео (Маффео) родился до 27 августа 1280 года[42].

Что же касается Стефано и Джованнино, то они, как выражается Генри Харт, не были «зачаты в законных простынях»^{432}.

Биограф Марко Поло Генри Юл делает предположение, что дети Никколо Поло могли появиться на свет в результате какой-нибудь внебрачной связи, возникшей во время долгого пребывания в Китае. А вот Джузеппе Орландини, автор книги «Марко Поло и его семейство», идет еще дальше: он утверждает, что «они конечно же должны были родиться на Востоке»^{433}.

Оливье Жермен-Тома в своей книге о Марко Поло указывает на то, что Никколо Поло в качестве второй жены «взял себе в жены девушку из влиятельной семьи Тревизан, носившую прекрасное имя Фьордализа»^{434}