Марко Поло - [26]
Читая «Описание мира», почти в каждой главе мы находим признаки глубокой религиозности авторов, интерес ко всему, что имеет отношение к верованиям и культам, к возможности проповедовать и обращать в истинную веру, к успехам первых миссионеров. Это свидетельства набожности, равную которой едва ли можно найти в рассказе «торговца или даже политика».
В книге Марко Поло все проникнуто духом христианства. Рассказчик заранее страхует себя, осознавая трудности беспристрастного описания той эпохи. Поэтому он подкрепляет свою убежденность в неоспоримом превосходстве христианского вероучения бесконечными ссылками на чудеса. Вот наш венецианец в Персии — «…великой провинции, которая в старину была более знатной и более значительной». Начинает ли он описание, обрисовав нечто вроде геополитической карты? Приводит список провинций? Вспоминает о древних городах? Перечисляет ресурсы? Совсем нет. Сначала он повествует о городе Сабо, откуда уехали, говорит он, волхвы, чтобы поклониться новорожденному Христу, и где они все трое были погребены: «И каждый покоится в глубине квадратного склепа, хорошо сохранившегося. Тела еще целы, с волосами и бородами». Этим волхвам он посвящает целых две главы. Расспрашивая многих людей в городе, чтобы узнать побольше, он слышит рассказы о людях, живущих в крепости, название которой означает «замок, принадлежащий поклонникам огня», выясняет подробности легенды о трех волхвах, о дарах, отнесенных Иисусу — золоте, мирре и ладане, а также об их возвращении и строительстве Храма огня. Удивительная смесь христианских и восточных традиций. «И то же говорили те об этом замке Мессиру Марко Поло и утверждали, что все это правда». Марко дает волхвам имена, принятые Западом и армянской церковью (Гаспар, Мельхиор и Бальтазар), нисколько не похожие на совсем другие, традиционные восточные. Это внимание к истокам веры в «языческих» странах характерно для набожных христиан. Он продолжает прилежно писать обо всем этом, будучи и далеко от Иерусалима, и у Гроба Господня.
Задолго до этого Марко Поло посвящает целую главу мощам святого Фомы, первого распространителя христианства в Индии, могила которого находится в маленьком городе королевства Маабар (он это название не упоминает, но это был Мелипур, расположенный недалеко от Мадраса). Это место паломничества и поклонения как для христиан, так и для мусульман («так как эти сарацины здесь очень набожны»).
Чудотворная сила мощей праведника Фомы ни на минуту не подвергается сомнению: «Если берут землю оттуда, где умер святой, и если дают ее с водой больным, у которых лихорадка четырехдневная или трехдневная, тут же благодатью божьей и святого больной выздоровеет». Он рассказывает и о настоящем чуде, которое произошло в 1288 году, незадолго до его прихода. И «другие большие чудеса там случаются часто».
Упоминания о чудесах, свидетелями которых Бог делает истинно верующих, присутствуют в книге не только для того, чтобы порадовать читателя удивительной историей, но и чтобы показать преимущества христианства перед другими религиями. Он приводит для неверующих чудесные доказательства всемогущества Господа. Эти уроки могли использовать миссионеры для обращения «неверных». Таких историй гораздо больше, чем рассказов о событиях политических или военных. Марко использует их в своей книге даже чаще, чем путешественники-монахи, включая Монте Карвино. Вот один из примеров. Недалеко от знаменитого места, названного Железными Вратами, на Каспийском море, есть монастырь, построенный возле красивого озера, куда стекаются горные реки. И нет в этом озере никакой рыбы, «ни маленькой, ни большой». И только раз в году, во время Великого поста, озеро заполняется рыбой, которую ловят здесь в большом количестве. Это «чудо» отражено во многих легендах. О нем писали авторы еще до Виллебрандта Ольденбургского (по свидетельству М.Г. Потье). Этот паломник и крестоносец писал об упомянутом «чуде» в своем труде «Паломничество к Святой Земле», изданном в 1210 году. По его версии речь шла о большой реке, на берегу которой стоял замок тамплиеров.
Другое чудо — вера, сдвинувшая гору — представлено как исторический факт и точно датируется. В 1225 году, рассказывает Марко Поло, калиф Багдада, желая унизить христиан, живших в его государстве («…и это верно, что все сарацины мира хотели всегда много зла всем христианам…»), напоминает им слова Иисуса, утверждающего, что если бы нашелся христианин, имеющий истинной веры хотя бы с горчичное зернышко, то он мог бы приказать горам сдвинуться с места, и горы бы ему подчинились. Калиф собирает испуганных христиан и дает им десять дней, чтобы найти среди них человека, который может это сделать. В противном случае — «или вы умрете, или обратитесь в веру сарацинов». Таким человеком оказался кривой башмачник. Ко всеобщей великой радости он заставил сдвинуться гору. Рассказывают также, что он сам себе выколол глаз, дабы избежать соблазна и не смотреть на прекрасную ножку покупательницы («и вы видите, что он был святым человеком и благочестивым»). Четыре полных главы посвящены этой истории, осуждающей высокомерие и жестокость мусульманского князя, неправедные законы и заповеди неверных.
Образ этого короля — жестокого и коварного деспота, скряги и лицемера — прочно закрепился в нашем сознании благодаря многочисленным историческим романам, научно-популярным изданиям и конечно же школьным учебникам. Между тем Людовик XI (1423—1483) — одна из ключевых фигур в истории Франции, и именно ему принадлежит главная заслуга в объединении отдельных территорий в единое централизованное государство. И, как выясняется, образ его, нарисованный современными ему и, как правило, враждебными хронистами, далеко не во всем соответствует действительности.
История папского правления в Риме восходит к VIII веку, но лишь в конце XIV–XV веках власть пап приобретает необыкновенную значимость. Вынужденные покинуть Рим в 1307 году и более чем на три четверти века обосноваться во Франции, в Авиньоне, папы возвращаются в Вечный город лишь в 1378 году. Их правление положило начало настоящей политике реставрации: Рим становится подлинной столицей ученого мира, центром литературы, философии и изящных искусств. Французский историк Жак Эрс разворачивает перед читателем широкую и объективную картину жизни папского двора, увлекательно рассказывая о тонкой политической игре и борьбе за власть, о нескончаемых интригах и династических браках, о великолепных празднествах и титаническом труде великих зодчих и художников, словом, обо всем том, что принято называть повседневной жизнью.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Более тридцати лет Елена Макарова рассказывает об истории гетто Терезин и курирует международные выставки, посвященные этой теме. На ее счету четырехтомное историческое исследование «Крепость над бездной», а также роман «Фридл» о судьбе художницы и педагога Фридл Дикер-Брандейс (1898–1944). Документальный роман «Путеводитель потерянных» органично продолжает эту многолетнюю работу. Основываясь на диалогах с бывшими узниками гетто и лагерей смерти, Макарова создает широкое историческое полотно жизни людей, которым заново приходилось учиться любить, доверять людям, думать, работать.
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».