Маркиза де Помпадур. Три жизни великой куртизанки - [25]

Людовик XV был такой же охотник до карт, как и его предок Генрих IV, только Генрих IV всегда выигрывал, а Людовик XV иногда бывал в проигрыше. Когда король выигрывал, он клал выигрыш в свою особую кассу, если же проигрывал, то проигрыш выдавался из государственной казны. В последнем случае король обращался к своему премьер-министру. Тот хотя и ворчал, но не мог отказать в уплате проигрыша короля, ибо рассчитывал, что для его честолюбия гораздо полезнее, если тот будет проводить время на охоте и за карточным столом, нежели заниматься государственными делами.

Короля, вне зависимости от результата, игра отвлекала от неприятных мыслей. Маркиза де Помпадур всегда играла с ним в паре или просто стояла подле него, а он с самым непринужденным видом спрашивал ее мнение о перипетиях той или иной сдачи. Она смотрела весело, говорила спокойно, а ее советы неизменно были дельными, правда король не всегда следовал им.

По окончании игры обычно подавался ужин. За ужином король много пил, в особенности шампанского и вина. Заметим, что за столом господствовала большая вольность как в обращении, так и в словах. Подобная вольность была в большой моде в ту эпоху.

А еще король обожал охоту. В день охоты, возвращаясь во дворец вечером, король давал ужин, к которому созывались не только все участвовавшие с ним в охоте, но и особы, приглашенные по списку. Эти списки читались по возвращении короля с охоты перед всеми придворными — те, которые были приглашены, то есть помещены в список, оставались при короле, неприглашенные же удалялись.

Охотничьи выезды времен молодости Людовика XV со всеми этими кокетливыми амазонками, принимавшими в них участие, представляли собой нечто волшебное. Сколько же здесь было всевозможных принцесс, герцогинь и графинь! И выезжали они не в колясках, а верхом на лошадаях, напудренные, увешанные жемчугами и рубинами, одетые в богатые платья с тонкой зашнурованной талией, в маленьких треугольных шапочках, кокетливо наклоненных на правое ухо, с длинными шлейфами, касавшимися земли, которые, однако, не скрывали хорошеньких ножек в сапожках с золотыми шпорами.

Маркиза де Помпадур тоже научилась превосходно скакать на лошади, впрочем, это же самое можно было сказать обо всем, за что она бралась, считая это для себя важным.

Эти охоты, нужно заметить, всегда проходили очень весело, но не всегда заканчивались благополучно: олени и кабаны дорого продавали свою жизнь знатным охотникам, преследовавшим их с оружием в руках. На одной из охот, например, был убит граф де Мелен.

Людовик XV был отличным стрелком. За год он в среднем убивал по двести оленей, не считая других животных помельче. Главный королевский егерь господин Леруа, умело загонявший дичь под королевские пули, считался одним из самых привилегированных людей в королевстве.

За официальные развлечения отвечал герцог де Ришелье. К таковым относились: дважды в неделю — театр, раз в неделю — балы и фейерверки. Но все это королю быстро надоедало. Он был человеком ищущим, любил перемены и новизну. Его постоянно нужно было развлекать чем-то новым. Но чем?

Маркиза де Помпадур тоже постоянно задавалась этим вопросом. Литература короля не трогала. Особых увлечений музыкой он тоже не проявлял. Заниматься с ним регулярной охотой маркиза по состоянию здоровья не могла, а для того, чтобы вести бесконечные профессиональные разговоры о ружьях, собаках и убитых оленях, она мало, что в этом понимала.

Что же оставалось? Оставалась любовь или что-нибудь новенькое, о чем король не мог даже и мечтать. Неважно что, главное, чтобы занятие было новым и необычным. Как поняла маркиза, панически боявшемуся одиночества и чуть что впадавшему в меланхолию королю нужна была постоянная смена впечатлений.

* * *

Утвердив свое положение при дворе и получив от герцога де Гонто уроки придворного этикета и манер, маркиза де Помпадур стала прилагать все старания, чтобы стать незаменимой для короля в качестве устроительницы разного рода праздников, балов и спектаклей.

Любовь к театру навела ее на мысль переодеваться и в личной жизни; оказалось, что это удваивает пыл монарха. Ему так нравилось, когда во время их свиданий маркиза одевалась то молочницей, то монахиней, то пастушкой; ее даже видели в образе доярки с крынкой теплого молока в руках.

Маловероятно, что короля привлекали одни лишь женские прелести новоиспеченной маркизы. На ложе любви она оказалась далека от совершенства, хотя и старалась компенсировать недостаток пылкости актерским мастерством и изобретательностью. К сожалению, Его Величество обладал таким испепеляющим темпераментом, что маркиза могла заниматься с ним любовью лишь время от времени, да и то отдавая этому последние силы. Понимая, что счастье нельзя назвать полным, не доведя дело до завершения, она во всем уступала ему, но сексуальные утехи быстро утомляли ее, и скрывать это становилось с каждым разом все труднее и труднее. После очередного «общения» с королем все тело маркизы болело, голова кружилась, и было невозможно вздохнуть полной грудью, но она стремилась во всем угождать ему, поэтому приходилось разделять и его интерес к любовным играм. Но все равно, он был слишком силен и вынослив для ее слабого организма.