Маркитанты демократии - [7]

- Что ж, - сказал Бусыга, малость подумав, - тогда мне надо завтра же улетать, чтоб делать деньги.

- Ну вот, сразу и уезжать! - возмутился отец. - Побудь еще, мы так за полгода соскучились.

- Это сантименты, папа, а бизнес напрочь их исключает.

На другой день он улетел. В Москве, во Внуково, его встречала лишь удача, она чувствовала вину за недавнее прошлое, за историю с утюгом, и готова была все исправить.

Материалисты утверждают, что нельзя дважды войти в одну реку, дескать, и вода утекла, и поезд ушел, но что нам, наивным идеалистам, делать с нашей памятью, которая ежедневно, ежечасно возвращает нас в прошлое, где наши родители, друзья, где мы сами остались молодыми, счастливыми или несчастными. И сколько бы ни "крутился", ни бедокурил в своей жизни "новый русский" Бусыга, память будет возвращать его, пусть даже после похмелюги, в одну и ту же реку, в прошлое, которое не захотело принять его, клейменного новой жизнью, обратно.

Высказалась

Мой муж окунулся в бизнес, как в дерьмо: стал пить и изменять. Я работала в школе учителем математики, домой приходила поздно и остаток дня проверяла тетрадки, то есть света белого не видела. Из школ тогда началось бегство, зарплату задерживали по полгода, а у нас два математика уехали в Израиль, так что мы с Анастасией Михайловной остались как бы на передовой, каждая на трех ставках. Тут еще рынок в раж вошел, и вся наша преподавательская и воспитательная работа - псу под хвост, в телевизорах замелькали миллионеры, политики, проститутки, воры, а дети всегда ищут идеалов, им надо кому-то подражать. Раньше они хотели стать космонавтами, учеными, артистами, а теперь всем захотелось денег и денег. Бог с ними, с перегрузками, но когда ты внушаешь ученикам, что главное в жизни чистая совесть, а с голубого экрана талдычат: нет - деньги, совесть - это пристанище неудачников, - хочется бросить все и поселиться там, где нет ни радио, ни телевидения, ни денег, а лишь тайга и Бог. Ну, как Лыковы. Так вот, пока я совершала свой педагогический подвиг, моя дочь Олюшка жила у мамы до тех пор, пока мама однажды не привела ее в школу.

- Вот, привела показать тебе твою дочь. - Тут Олюшка заплакала от радости, я - от вины перед ней, а мама - от жалости к нам обеим. Я уволилась сразу после экзаменов, бросила Анастасию Михайловну на произвол судьбы. Она до сих пор со мной не здоровается.

Работать я устроилась во вновь открывшийся детский сад для детей состоятельных родителей воспитателем-педагогом, то есть должна была, кроме воспитательной работы, обучать малышей азам математики - видимо, для того, чтоб они с детства умели считать деньги. При этом я выцыганила место для Олюшки за льготную плату.

Заработок там был небольшой, зато питание как у буржуйских детей, и Олюшка весь день рядом. Если бы Олег не полез в этот бизнес! Он ведь мог приработать хоть на ремонте квартир, хоть автомобилей, у него руки умные, но к дураку приставлены, хотя он институт окончил и работал конструктором, изобретал то, что на Западе уже успели забыть, и мечтал об Америке, где инженеры получают больше шахтеров. В конце концов его мечта о капитализме сбылась, капитализм пришел к нему, как гора к Магомету. Дерзай, мечтатель! И Олег дерзнул, взял кредит. Бизнесмен у нас начинается с кредита, длинного пальто, автомобиля с заграничной свалки и любовницы-секретарши. Создав себе необходимую для бизнеса ауру, муж принялся за дело: закупил десять тонн помидоров, нанял крытый "КамАЗ" и отправился в Москву за прибылью. Погода стояла жаркая, для овощей губительная, и сотрудники ГАИ драли взятки беспощадно. Торговая база тоже не помиловала - оприходовала товар вторым сортом. Так что вместо прибыли Олег привез убыли и за кредит не смог вовремя рассчитаться. Когда ему "включили счетчик", он заявился ко мне на работу, прохныкал обо всем и закончил:

- Они меня зарежут. Надо срочно продавать квартиру, пока за нее можно взять семь тысяч баксов. Я уже нашел покупателя.

- Какую квартиру? - не поняла я.

- Нашу, Анечка, нашу - я под нее взял кредит.

Я подумала, что он шутит, квартиру-то мне оставила в наследство баба Лена.

- Ты шутишь? - спросила я.

- Какие могут быть шутки? Они похитят нашу дочь.

- Ты взял кредит под Олюшку?

- Под квартиру, Анечка, под квартиру. В конце концов, я глава семьи или нет?!

- Ты - глава семьи! - Я захохотала и не могла остановиться - началась истерика.

Когда я обессилела, он продолжил:

- Тысячи три останется. Жить перейдете к теще. Теперь я уже буду продавать не овощи-фрукты, а ноу-хау, займусь концертной деятельностью или вербовкой рабочих в Израиль.

Живешь с человеком, любишь его, детей от него рожаешь - и вдруг обнаруживаешь, что он дурак и подлец... Мне бы с ним раньше развестись, когда узнала о его любовницах. Боялась поверить. Когда поверишь, надо совершать поступок, а это всю жизнь меняет. Вот и приходится во имя семьи поддерживать установившийся порядок неверием не только в сплетни, слухи, но и в факты.

Доложив о своих планах, он ушел, где-то напился и, вернувшись домой, не раздевшись, заснул на диване.