Марка страны Гонделупы - [3]
Страшновато. Но что поделаешь, если нужно…
Глубоко вздохнув, Петя поднялся по ступеням крыльца. Толкнул тяжелую входную дверь и вошел внутрь.
Его сразу остановила санитарка в белом халате:
— Тебе, мальчик, что?
— Где тут у вас справки на оспу? — вежливо спросил Петя. И, покраснев, добавил: — Мне завтра в школу поступать.
Тут санитарка, узнав Петю, удивилась:
— Ты один пришел? Без мамы?
— Один, — ответил Петя и, еще больше краснея, робко сказал: — Что ж тут особенного?
— Молодец! — похвалила санитарка и объяснила: — Иди прямо-прямо по коридору. Шестой кабинет. Найдешь?
Как же не найти? Ведь в пятом принимает его мама. Пятый кабинет так и называется — глазной, и там его мама лечит разные глазные болезни.
— Найду, — сказал Петя. — Я умею считать до тысячи…
— Какой молодец! — снова похвалила санитарка.
И все-таки, когда этот молодец шел по коридору, сердце у него колотилось так сильно, что пришлось положить ладошку на живот.
Не вернуться ли домой, пока не поздно?
Но глаза помимо воли отыскали дверь с цифрой «шесть». И рука против воли толкнула эту дверь. А ноги, уж совсем не желая того, шагнули за порог, и Петя очутился в большой светлой комнате.
Возле дверей за столиком сидела сестра, тоже в белом халате, и писала. Она вопросительно посмотрела на Петю.
— Я один, что ж тут особенного, — упавшим голосом пролепетал Петя.
Вот когда ему стало по-настоящему страшно!
А не удрать ли домой? Прямо сейчас? Сию секунду…
Но удирать было поздно. Сестра в белом халате спросила у Пети, как его зовут, как его фамилия и сколько ему лет.
Петя тотчас ответил, что зовут его Петя, что фамилия его Николаев и что недавно ему исполнилось семь лет.
— Ступай посиди, тебя вызовут, — сказала сестра и все, что ей сказал Петя, быстро записала в большую книгу.
А Петя пошел на свободное место у окна и сел.
Сел, глянул направо, на своих соседей, и обмер: рядом с ним, бок о бок (ну кто бы мог такое представить?!) сидел его злейший враг — Вовка.
Но какой же это был не похожий на себя Вовка! Он весь лоснился от чистоты. Его красные щеки блестели, будто два хорошо вымытых помидора. А коленки-то, коленки! Наверно, их терли мочалкой часа два! Если не больше…
Петя посмотрел на свои колени. М-да… Мама покраснела бы и за его рубашку, и за его трусики. Но за колени — больше всего?..
А Петя не собирался краснеть. Ничуть. И если щеки его слегка порозовели, а глаза заблестели, так это вовсе не от стыда. Наоборот — от гордости.
Вовка не решился бы прийти сюда один. Куда там! Рядом с ним сидела мама. И тут же, к великому Петиному удовольствию, она спросила:
— Неужто ты один, Петя?
— Один, — гордо проговорил Петя и небрежно прибавил: — Что ж тут особенного?
— Может, и мне уйти… Останешься? — спросила у Вовки мать. — Вот, будете вместе.
— Останусь, — буркнул Вовка, стараясь не смотреть в Петину сторону.
— Ну и ладно! Коли так, не буду времени терять. — И, твердо шагая, она направилась к двери.
Мальчики остались одни. Они сидели рядышком, надутые, сосредоточенные. И хотя оба отвернулись друг от друга и смотрели в разные стороны, прежней вражды не чувствовали. Наоборот, им очень хотелось поговорить.
Но кто же решится первый?
Петя?
Ну нет! Он скорее проглотил бы кончик собственного языка.
А у Вовки и в мыслях такого не было. Первому мириться, когда Петька кругом виноват? Очень надо!
Иногда они бросали исподлобья друг на друга быстрые незаметные взгляды. Ерзали на стульях. Но оба молчали, крепко стиснув зубы.
Так прошло пять минут. Потом десять. Потом пятнадцать.
И вдруг совершенно отчетливо из боковой двери раздалось:
— Владимира Чернопятко к врачу.
Петя вздрогнул. Быстро, как на пружинке, повернулся к Вовке:
— Тебя.
— Да, — еле слышно прошептал Вовка, и щеки его стали медленно бледнеть.
Петя почувствовал к своему недавнему врагу такую жалость!..
— Ты не бойся, — прошептал он. — Это не очень больно…
— Я не боюсь, — дрогнувшим голосом ответил Вовка и поднялся со стула.
В ту же минуту тот же голос из той же двери крикнул:
— Петра Николаева к врачу!
— Тебя тоже! — вскричал Вовка, и румянец мгновенно вернулся на его щеки. — Пошли вместе…
— Пошли! — воскликнул Петя.
И оба, рука об руку, они вошли в кабинет к врачу.
— Ага, два дружка-приятеля! Вместе в школу поступать, вместе оспу прививать! — весело встретил их старенький доктор.
— Вместе! — уже ничуть не робея, проговорил Петя.
Вовка же солидно объявил:
— Завтра наши документы пойдут относить в школу. Его и мои.
— Понимаю, понимаю, — сказал доктор. — Ну-ка, снимайте рубашонки… Я вас сначала послушаю, постукаю…
Из поликлиники шли они долго. Сначала остановились и сверили свои справки. Все в них оказалось совершенно одинаково. Все, вплоть до запятых. Конечно, кроме имен и фамилий.
Потом они еще раз остановились, чтобы поглядеть на только что привитые оспины. И, хотя это были пустяковые, едва заметные царапины, каждый похвалился, как здорово он вытерпел «эту ужасную боль» и даже не пикнул.
У Петиной калитки они остановились.
— Давай сегодня шалаш строить! — предложил Вовка.
— Ладно, — согласился Петя. — Только лучше у нас в саду…
— Только поближе к нашему забору, — сказал Вовка.
— Не к вашему, а к нашему… — упрямо сдвинув брови, начал было Петя. Но одумался. Примирительно сказал: — А забор-то не ваш и не наш, а заводской.
