Марк, выходи! - [40]

– Хорошо.

– Только наклоняться нельзя, когда кидаешь. Кидать можно за лезвие или за ручку.

Я передал Арсену нож и стал ждать своего хода. Случилось это быстро: нож кидать Арсен совсем не умел.

– Слушай, – сказал я, когда отрезал кусок земли от Арсеновой части после хорошего броска, – вот ты говоришь, что если мы изобьем Костика, то он прямо нас зауважает и чморить не будет? Будет нас бояться?

– Нет, – ответил Арсен. – Я думаю, он вас тоже изобьет потом.

– Круто.

– Но потом уважать будет, потому что будет знать, что вы в любой момент собраться можете и побить его.

– То есть сначала получить от него, а потом все наладится?

– Да.

– Пацаны не согласятся. Они ссут перед старшими. Жирик особенно.

– Им можно объяснить, что Костяна надо побить, иначе он так и будет деньги у вас брать и сам вас бить.

– Может быть, ты объяснишь это пацанам?

– Я могу.

Я промахнулся, и ход перешел к Арсену. Его нож после броска наконец-то воткнулся. Арсен разулыбался и принялся резать мою «землю». Я его еще ни разу не видел таким счастливым.

– Не, – сказал я, – я сам с пацанами поговорю. А то на тебя они еще стукнут старшим, и конец тебе. Ты же у нас еще пока новенький. А Санек, Диман и Жирик – мои друзья. На меня не стукнут. Хотя Костян всех достал уже. Наркоман долбаный.

– Да. Я его убью когда-нибудь.

– Кого убьешь? Костяна? Зачем?

– Он Тому обозвал.

– У вас в горах правила такие, что ли: раз обозвал, то убью?

– Нет. Я не в горах, – ответил Арсен. – Я просто его ненавижу.

Арсен приноровился бросать нож и стал попадать в мою землю чаще. Счет наш сравнялся: у нас снова было по половинке земляного круга.

– Да чего его убивать-то? Сядешь потом. Или родаки твои сядут. Давай изобьем просто, и отстанет он. И сестру твою мелкую больше не обзовет: зассыт. Ну и Рому, брата его, еще изобьем.

Я сказал и задумался. Было страшно, ясный пень, подговаривать малышей подраться со старшими, но очень хотелось быть покруче и не гонять в магаз для старшаков за сигаретами и семечками. Это точно Машке и Ленке понравится. Можно будет гулять их позвать, а не просто: «Мороженое нам, Маркуша, купи и вали на фиг».

– А ты в Машку влюбился, да? – спросил я Арсена.

– Нет, – ответил он.

Я ждал, что он продолжит что-то говорить, но Арсен молчал.

В игре «Земли» победил я. Мы сыграли еще раз, и опять победил я. Еще бы: мы в прошлом году каждый день со Струковыми в эти «Земли» играли и хорошенько насобачились ножик в землю кидать. Потом, правда, Санек нож потерял, и все наши «Земли» накрылись: ножа-то больше не было. А мне нож дома никто не давал. Да и перочинный у нас был только один – отцовский, а кухонным играть было бы неудобно. Кухонный совсем не втыкается в землю, поэтому и тащить его с кухни было бы без толку.

* * *

За карбидом на другой берег нам возвращаться было лень: опять переплывать Урал, опять мочить башмаки и одежду. На этот раз обойдемся без этого. А за карбидом потом придем: никуда он не денется. Завтра. А может быть, и послезавтра.

Мы оделись и пошли прочь от старицы в сторону Зауральной рощи. В самом ее конце был большой белый мост на тот берег. Хоть мы и дадим большой крюк, но зато не намокнем.

– В Лётку пойдем потом, – сказал я Арсену.

– Куда?

– В Лётку. На вышку парашютную залезем.

– А что на вышке?

– А ничего. Просто высоко. И ветер сильный дует, прямо сносит.

– Хорошо. Только есть охота, – сказал Арсен.

– Да. Надо бы поесть.

Мы вышли из зарослей в Зауралку и спросили у проходящего мужика, сколько времени. Оказалось, что уже пять часов дня. Мои родаки сейчас вернутся с работы. Будут переживать, наверное, что утром меня выгнали, отец особенно. Мне очень хотелось, чтобы отец запереживал. А мама – чтобы нет: она же ни при чем. Это не она меня выгнала, а этот батя дебильный. Ну и что, что деньги я спер? На дело же.

– Можно к Струковым пойти поиграть в комп, – сказал я. – Нас там накормят. Меня всегда там хотят накормить, когда я прихожу. Я всегда отказываюсь, но сегодня не откажусь. И тебя накормят. Ты вон на маму Санька и Димана хорошее впечатление произвел.

– Да?

– Конечно. У Струковых вообще родаки хорошие. Мы как-то окно в «ортопедичке» разбили: ну, бой с «Мадридом» был, и в окно попала стрела из нашего арбалета. Так вот, Наталья Михайловна только и сказала, чтобы мы свои дела подальше от ее больницы решали. Не наказала, не наорала, а просто сказала. Прикинь?! Помню, еще было дело. Дрон обкололся и уснул прямо у струковского подъезда. Наталья Михайловна его увидела, привела в чувство и отправила на скорой. А то сдох бы Дрон. Точно сдох бы. И тоже все без криков.

Мы прошли всю Зауралку и вышли на мост через Урал. Он был большой и весь белый. Взрослые говорят, что если встать посередине этого моста, то будешь между Европой и Азией. В смысле Урал – это как раз граница всего этого «дела». Но, честно, мне с трудом верится. Слишком какая-то непонятная граница: перешел, а ничего не поменялось.

Возвращаться с Арсеном прямо во двор я не хотел. Старшие увидят, что я с новеньким туземцем связался, потом будут расспросы. Мы обошли наш двор со стороны футбольного поля и по стенке домов проникли в подъезд Струковых и Арсена.