Марк Твен - [138]
Теодор Рузвельт фактически продолжал практику своих предшественников. Известно, что Джеймс Гарфильд, прежде чем выдвинуть свою кандидатуру в президенты, просил Рокфеллера о помощи и покровительстве. Президент Кливленд, дважды избираемый, был ставленником Джона Пирпонта Моргана-старшего, по приказанию которого выпустил знаменитые «золотые облигации» и сам ими играл на бирже.
Но Рузвельт обязан был считаться с ростом антимонополистического и рабочего движения. Так, в 1908 году он вынужден был провести закон, налагающий ответственность на предпринимателя за увечье рабочих. Верховный суд США признал закон «неконституционным». Шла позорная игра в «законность», прикрывающая антирабочее законодательство. У. Фостер так пишет о помехах, которые чинил президент рабочему движению 900-х годов: «Демагог и реакционер, республиканец Теодор Рузвельт в значительной мере дезориентировал и дезорганизовал это растущее народное движение»[428].
Тем не менее волна стачек и забастовок в стране с каждым годом поднималась все выше. Грандиозные забастовки углекопов, текстильщиков, грузчиков, лесорубов Запада, железнодорожников потрясали США на рубеже двух столетий. Буржуазия обрушивала на рабочих кровавые репрессии, приводила в действие государственный и судебный аппараты, прибегала к помощи предательских профсоюзов.
Во всей предыдущей истории Америки, даже в начале 70-х годов, когда прошла серия скандальных разоблачений деятельности продажного правительственного аппарата, не наблюдалось такого циничного забвения законности и такого попирания элементарнейших прав простого человека, как в ту пору, когда Америка открывала новую страницу своей истории.
Откровенно империалистический характер приобретает к концу XIX века и внешняя политика американской буржуазии.
Правительство Америки расчищало финансистам и промышленникам путь для экспансии и агрессий. Именно в это время Теодор Рузвельт, с полной откровенностью характеризовал внешнюю политику США как «долларовую дипломатию». На помощь «долларовой дипломатии» приходили американские крейсеры и пушки. «Флаг следует за долларом!» — ликовала правая буржуазная пресса. Сенатор Альберт Беверидж из Индианы в 1898 году произносил такие речи: «Мировая торговля должна быть нашей и будет нашей… Наши порядки последуют за нашей торговлей на крыльях коммерции»[429].
Финансовые объединения страны достигали чудовищных размеров и, расширяясь, рвались за пределы Штатов[430]. Группы Моргана и Рокфеллера возглавляли 112 банков, железнодорожных, страховых и других компаний; их капиталы превышали 22 миллиарда долларов.
Империалисты прятались за спину народа. Сенатор Генри Лодж заявлял, что американский народ и экономические силы, которые являются основой всего, влекут США вперед к экономическому господству над миром.
Агрессивные планы американских монополистов включали обширные территории: Латинскую Америку, страны, расположенные в бассейне Караибского моря (Куба, Колумбия, Доминиканская республика, Гаити, Мексика, республики Центральной Америки и др.).
Порабощение этих стран было лишь первым этапом борьбы американских капиталистов за мировое господство. Американские монополисты, решая «неотложные задачи» своего бизнеса, захватывали новые территории, расширяли «сферы влияния» — торогово-экономические, политические. Совершенствуя колониальные методы, они устремлялись на Филиппины, в Китай, Конго, Персию, Трансвааль, захватывали «ничейную» землю, душили всякое проявление национального протеста в порабощенных странах и твердили о благодетельном влиянии демократической Америки, несущей «свет христианской цивилизации» малым народам.
Марк Твен определял такую политику кратко и выразительно: «Это вежливая фраза, которая означает грабеж вашего соседа».
Еще в середине XIX века американские дельцы протянули свои руки к Гавайе. Миссионеры насаждали на островах христианство, в то время как промышленники вкладывали свои капиталы в производство сахара. Американские купцы и плантаторы составляли основную часть белого населения островов. Американская печать 70-х годов вела бурную кампанию за аннексирование островов. Иронические письма Марка Твена с Гавайских островов с предельной очевидностью раскрывали в свое время хищнические планы его соотечественников («благодаря аннексии мы получили бы пятьдесят тысяч туземцев — дешевле пареной репы», — писал он) и сатирически изображали «нравственное величие нашей превосходной, священной цивилизации», которой можно «осчастливить островитян».
В 1893 году в Гавайе произошла организованная американскими властями «революция», свергнувшая королеву и провозгласившая республику; был поднят американский флаг и в гавань введен американский крейсер для «подавления воли туземцев». Американская общественность, не привыкшая еще к подобным методам, бурно протестовала против такого «присоединения». Даже в правительственных кругах раздались голоса в защиту прав гавайцев. Борьба вокруг Гавайи велась до 1898 года, когда постановлением конгресса острова были присоединены к Соединенным Штатам Америки.
«Право называть себя Америкой Соединенные Штаты взяли силой, дредноутами и долларами, нагоняя страх на соседние республики и колонии», — писал спустя четверть века Владимир Маяковский в книге «Мое открытие Америки».
