Марк Аврелий - [125]

Шрифт
Интервал

Может быть, он не во всем следовал урокам простоты Рустика, но уж точно от него он получил книгу Эпиктета, а через нее — сильнейший отпечаток этого мэтра стоицизма. Здесь мы не будем перечислять позиции философского учения, взятые Марком Аврелием у Эпиктета: тогда пришлось бы дойти до истоков системы (ведь Эпиктет тоже не был ее создателем). Стоическая философия в Риме утратила трансцендентность, довольствовалась самой общей метафизикой, откуда выводила до предела упрощенные правила личного поведения. Это поведение подчинялось нескольким предписаниям здравого смысла, но еще требовалось, чтобы они возобладали над всеми блужданиями чувств и ума. Человека следовало не увлечь радужными перспективами, а кратчайшим путем ввести внутрь самого себя, чтобы там он встретил наилучшего вождя — «гения» своей личности.

Чтобы центр тяжести личности вернулся в собственную природу, где человек почувствует согласие со всеобщей природой, Эпиктет призывает к экономии — средств, устремлений, желаний и слов. Его поучения — перечень нарочито неискусно изложенных практических рецептов. Мы словно читаем пособие по правильному образу жизни (избегай ходить по театрам, будь благопристоен за столом, не смейся слишком громко, любовью занимайся с умеренностью и т. д.), но ясно видно, что внешнее поведение — гарантия душевного здоровья. Сравнения Эпиктета тоже банальны — кувшин, сандалии, сковородка, лук и тому подобное, — но они делают общедоступной мораль, которая все равно остается аристократической. Бывший раб поработал хорошо: новому императору оставалось только идти следом за ним, пользуясь собственным стилем.

Правила этого стиля те же: обращаться к читателю, много раз загружать одну мысль, заключать ее в возвышенные или обыденные сравнения, в строгие дилеммы, негодовать и тут же протягивать руку. Но природа Марка Аврелия побеждает условности, под ними бурлит жар, поминутно сталкивая автора с избранной позицией невозмутимости. Язык сердца не может быть сдержанным; сила и обилие образов ослепляют, как ни хочет писатель сделать их тривиальными.

В глазах мелькают пчелы, муравьи, бараны, реки, горы, алмазы, мешки и сундуки — всегда неожиданные, но искусно примененные. Прямые обращения докучали бы, не будь они выражением глубокого отчаяния: «Глумись, глумись над собой, душа!», «Поспешай же к цели», «Так что же ты тут делаешь, представление?» …Не будем видеть в этих обращениях простые школьные упражнения, а спросим себя: не выражалась ли здесь мысль Марка Аврелия самым непосредственным образом, если угодно — в первородном состоянии? «Размышления» написаны в эпоху господства риторики, когда литературные произведения диктовались и предназначались для публичного чтения, и сами они — мысли автора вслух. Если бы не было так, его политических и философских достоинств не хватило бы, чтобы сделать книгу цитатником, которым привыкли пользоваться даже многие наши современники. Конечно, здесь нечто большее, чем прямое действие гения, загадочная производная стиля…

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Марк Аврелий.
Фаустина Старшая, жена Антонина Пия.
Фаустина Младшая, жена Марка Аврелия.
Марк Аврелий.
Памятник Траяну.
Колонна Траяна в Риме.
Арка Траяна в Беневенте.
Адриан.
Траян.
Вилла Адриана в Тиволе.
Антиной-Дионис. Деталь.
Статуя императора Антонина Пия в тоге.
Антонин Пий.
Луцилла.
Герод Аттик, наставник и друг Марка Аврелия.
Кружок философов. Сцена с египетского саркофага.
Люций Вер.
Рельефная резьба арки Тита. Деталь.
Статуя Марка Аврелия.
Монета с изображением Марка Аврелия.
Военная сцена с колонны Траяна.
Марк Аврелий.
Коммод, сын Марка Аврелия.
Храм Антонина и Фаустины.

ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ ТАБЛИЦЫ

ОТ КОНЦА РЕСПУБЛИКИ ДО МАРКА АВРЕЛИЯ

До н. э.

44 г., 15 марта — убийство Цезаря.

43 г., ноябрь — триумвират Октавия, Антония и Лепида.

43 г., декабрь — убийство Цицерона.

42 г., октябрь — битва при Филиппах. Гибель Брута и Кассия.

31 г., сентябрь — морская битва при Акции — победа Октавия над Антонием.

30 г., август — самоубийство Антония и Клеопатры.

27 г., январь — начало Империи. Октавий принимает титул Августа.

12 г., март — походы Друза в Германию и Тиберия в Паннонию.

Н. э.

4 г. — смерть наследника Августа Гая Цезаря в армянском походе.

9 г. — поражение Вара в Тевтобургском лесу.

11 г. — походы Тиберия и Германика в Германию.

14 г., август — смерть Августа. Императором становится его зять Тиберий.

15–16 гг. — Германик доходит до Эльбы.

28 г. — отъезд Тиберия из Рима на Капри.

37 г., март — смерть Тиберия. Императором становится правнук Августа Калигула.

41 г., январь — убийство Калигулы. Императором становится Клавдий.

43 г. — поход Клавдия в Британию.

47–49 гг. — поход Корбулона в Британию.

51 г. — вторжение парфянского царя Вологеза I в Армению.

54 г. — смерть Клавдия, отравленного Агриппиной. Императором становится Нерон.

58–62 гг. — поход Корбулона против парфян.

59 г. — убийство Агриппины.

63 г. — рандейский договор с Парфией о возвращении Армении.

68–69 гг. — самоубийство Нерона. Гражданская война. Императором становится Веспасиан.

70 гг. — осада и разрушение Иерусалима Титом.

79 г. — смерть Веспасиана. Императором становится Тит.


Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.