Мария. Неусомнившаяся - [7]

Мария наклонила голову и произнесла:

— Я должна следовать за своим мужем.

— Ты должна оставаться дома и ждать, когда родится твой ребенок.

— Ты забыла Руфь?

— Не говори мне о Руфи! — гневно воскликнула мать. — Это было давно. И, кроме того, она ради своей свекрови, которая рассказывала ей о Господе, оставила родителей-язычников.

— Матушка, прошу тебя, отпусти меня, — мягко произнесла Мария.

— Нет! — Анна закрыла лицо руками и заплакала, вздрагивая. — Я думала, не может быть большей чести для моей дочери, чем носить Помазанника Божьего, но вы разрываете мне сердце. Как я узнаю, что с тобой все в порядке, что ты в безопасности?

Мария взяла руку матери и прижала ее к своей щеке.

— Неужели Господь не защитит Своего Сына? Разве Господь когда-нибудь не исполнял Свои обетования?

Иосиф увидел в глазах Анны боль, когда та обняла дочь. Он слышал, что роды — это мучительный процесс, опасности подвергались и мать, и ребенок. Кто будет принимать роды у Марии?

— Прошу тебя, Анна. Пойдем с нами, — обратился Иосиф к теще.

На какое-то мгновение она задумалась, но потом отрицательно покачала головой.

— Иосиф, Иоаким родился здесь, я тоже. Я должна остаться здесь, а ты должен идти в Вифлеем. Возможно, такова воля Божья, чтобы я отпустила дочь с тобой, — Анна через силу улыбнулась. — Разве в Писании не сказано, что мужчина и женщина должны оставить своих родителей и стать одной плотью? — она погладила Марию по голове. — Ты права, дорогая. Ты должна идти со своим мужем. Твоя сестра и ее муж позаботятся обо мне.

Лицо Марии осветилось улыбкой.

— Конечно, ты вместе с ними пойдешь в Иерусалим на праздник Пасхи. И тогда мы снова встретимся.

Глаза Анны стали влажными, но она не произнесла больше ни слова. Она заставила себя улыбнуться, а потом, когда Мария подошла к мужу и взяла его за руки, отвернулась от них.

— Иосиф, мы пойдем в Вифлеем. Мы зарегистрируемся там, а потом будем жить около Иерусалима, под сенью Бога.

При этих словах Иосифа захлестнула волна радости, но мрачный голос тут же погасил ее.

Да, да. Иди в Вифлеем, там Ребенок родится под сенью моего раба Ирода.

* * *

После долгих размышлений Иосиф пришел к выводу, что разумнее всего будет заплатить деньги и присоединиться к одному из месопотамских караванов, следующих через Назарет. Поскольку время родов было уже близко, он с Марией должен как можно быстрее добраться до юга страны. Поэтому будет лучше, если они пойдут старыми торговыми путями через горы, чем более легкими для путешественников средиземноморскими долинами или через иорданскую равнину. Иосифу не нравилось путешествовать с иноземцами, но так они с Марией по крайней мере будут защищены от разбойников и львов.

Мария плакала, когда они уходили из Назарета, а Иосиф, расстроенный ее слезами, не произнес ни слова. Вскоре высокие галилейские холмы остались позади. На востоке возвышалась гора Фавор. Через каждые несколько минут Иосиф оглядывался на свою юную жену, следующую за ним на осле. Мария ехала, опустив голову, но Иосиф заметил, что она с каждым часом все крепче и крепче цеплялась руками за седло. Она не проронила ни одного звука, не произнесла ни одного слова жалобы, только один раз подняла голову и с немым отчаянием посмотрела на мужа: было ясно, что она очень устала от путешествия по горам.

— О, Иосиф, позволь мне пойти пешком, — попросила Мария.

Однако когда он разрешил ей идти пешком, она утомилась еще быстрее.

Когда они остановились на ночлег, Мария, прежде чем заснуть, немного поела. Улыбнувшись впервые за весь этот день, она свернулась калачиком, прикрыла руками свой живот и тотчас уснула. Иосиф сидел рядом с ней и молился. Солнце село. Когда Мария стала дрожать от холода, Иосиф лег рядом с ней и укрыл ее своим плащом.

На следующий день они пересекали прекрасную Изреельскую долину.

— Какой свежий воздух, Иосиф, — с улыбкой произнесла Мария, когда они шли по лесу.

Иосиф потянул осла в сторону, чтобы дать жене отдохнуть на цветочной поляне. Слезы умиления выступили у него на глазах, когда Мария сунула ему за ухо полевую лилию.

— Разве земля не славит Бога, Иосиф? — ее глаза сияли, она протянула руки к голубому безоблачному небу. — О Господь, наш Господь, именем Твоим полна земля! Слава Твоя превыше небес!

Иосиф взял руку жены и поцеловал ее. Как он любил Марию!

* * *

В течение нескольких следующих дней Иосиф и Мария останавливались на ночлег около ручьев. Потом начался долгий и тяжелый подъем в гору. На седьмой день путешествия Иосиф хмуро наблюдал, как караван, с которым они шли, уходил вдаль. А они с Марией должны были остаться на месте, чтобы соблюсти субботу Господню. Иосиф знал, что на следующий день они догонят караван, потому что тяжело груженные животные не могли передвигаться так же быстро, как сильные ослы, которые несли на себе только легкую женщину и продукты в количестве, рассчитанном на одно путешествие. И все-таки Иосиф тревожился.

Мария разломила хлеб и дала кусок мужу. Ее пальцы нежно коснулись его руки.

— Бог хранит нас, Иосиф.

У нее были кроткие, как у голубицы, глаза, однако силу ее веры можно было сравнить с силой льва.